Непримиримые
Шрифт:
– Как тебе вечер?
– Очень все нравится, давно хотела с вами вновь так посидеть, но времени, как видишь, не было.
– Как приедешь в Осло, нам нужно свозить тебя на озера. Думаю, там вполне можно устроить что-то подобное. И пейзаж в сто раз лучше, - я улыбнулась: он так верит, что я вернусь.
– Если я и вернусь, то ближе к зиме. У меня же сессия… но знаешь, давай лучше съездим вдвоем, - после этих слов глаза парня расширились и он повернулся ко мне.
– Знаешь, нам лучше поскорее разобраться в своих чувствах, если не хотим мучиться от этой недосказанности все это время.
–
– Да, дурачок, я знаю, что я права, - воспользовавшись легким замешательством рыжего парня, я притянула его за ворот рубашки и поцеловала. Нежно и аккуратно, словно спрашивая разрешения. Йоханнес замешался, но после среагировал моментально, обнимая меня за талию, прижимая ближе к себе и целуя в ответ с еще большей долей нежности. У меня словно земля из под ног ушла. И я благодарна за его поддержку, иначе бы упала.
– Ты проспорил мне сто долларов, - послышался «шепот» из кустов, и мы резко оторвались друг от друга и стали вслушиваться. Послышались чертыханья и, судя по всему, шум от бега. Мы успели заметить только красную и синюю ветровки. Норвежец и русский.
– Господи, и почему они такие идиоты?
– задала я вопрос Йоханнесу, который промолчал и просто обнял меня еще сильнее.
***
В номера мы возвращались уже поздней ночью, стараясь не разбудить тренеров. Но разве захмелевшие люди умеют ходить тихо? Да еще, если ты норвежец?
Около двух раз мы ловили Ветле на ступеньках и еще одно падение не успели предотвратить уже в холле, где Эмиль налетел на Уле.
Мы шли чуть позади всех. На мне была норвежская спортивная куртка моего спутника, потому что под конец вечера я продрогла до костей. Ночи тут холодные.
Ребята делали вид, что не обращают внимания на то, что мы почти вечер провели вдвоем. Спасибо им за это.
Когда Йоханнес хотел что-то сказать возле дверей моего номера, я просто затолкала его внутрь и показала, где ванная, а сама пошла смывать косметику. Как ни странно, он послушался, а когда он умылся, в ванную отправилась я.
Когда я вышла, парень что-то читал, сидя на моей кровати. Чтивом оказался роман, который я открываю, когда мне скучно и нечем себя развлечь.
– Переночуешь у меня?
– то ли спросила, то ли утвердила я и стала расстилать постель. Йоханнес кивнул, мгновенно покраснев. Уж не знаю, о чем он подумал.
– Не собираюсь я тебя насиловать, ложись уже, - засмеялась я, увидев ступор парня, который смотрел то на меня, то на кровать. В конечном итоге он снял с себя футболку и широкие штаны и улегся возле меня.
– Может, проспим самолет и ты никуда не полетишь?
– вдруг выдал Йоханнес, вглядываясь куда-то в темноту.
– Ага, и мама меня тогда точно на куски порвет. Я и так все лето здесь провела. А что, скучать будешь?
– засмеялась я.
– Вот еще, - буркнул он и одной рукой притянул меня к себе, отчего я почти замурлыкала и положила голову на его грудь. Вот уж никогда бы не подумала, что будем лежать в одной кровати.
– Знаю ведь, что будешь, - закрывая глаза, со смехом сказала я.
***
Утро выдалось очень туманным, и, кажется, ночью был дождь.
Просыпаться было тяжело, а еще тяжелее - осознавать, что
Йоханнес буквально отказывался меня выпускать из своей медвежьей хватки, даже когда я стала умолять. Он спросонья вообще не мог понять, куда я рвусь.
Пока он выносил мой чемодан к машине, я привела себя в порядок и зашла попрощаться с ребятами, которые не поедут меня провожать. Не пришлось даже никого будить, все сами встали и вышли к отелю. В аэропорт решили ехать только Тима, Симон, Йоханнес, Тарьей и Уле.
Прощание было трудным, я даже позволила себе пролить слезы. Пообещав друг другу еще встретиться, мы все-таки разошлись. Ребята - обратно в отель, а я - в машину, где, устроившись на плече своего рыжего недоразумения, задремала.
– Как долетишь, позвони, - давал мне наставления Уле, пока сам вытаскивал мой багаж из машины.
– Хорошо, - я хотела взять чемодан, но мою руку тут же перехватили - чемодан попал в руки Йоханнеса.
Ко мне тут же подошли Симон и Тарьей, который буквально выбили весь воздух из легких своими объятиями.
– Мы подождем Йоханнеса в машине, не будем вам мешать, - потрепав меня за щеки, засмеялся Симон.
– Голубки вы наши.
– Эй, - стукнула я его по плечу.
– Я оказался прав, - подмигнул он Йоханнесу.
– Да, прав-прав, вали уже в машину, - засмеялся норвежец и, дав мне еще раз обнять всех по очереди, повел мое высочество к зданию аэропорта, где терпеливо ждал, что я пройду все нужные виды контроля и сдам багаж.
Йоханнес крепко обнял меня уже перед самой посадкой, до этого же мы разговаривали на разные темы, только бы не касаться и не вспоминать о моем скором отлете. Уткнувшись в мои волосы, парень отказывался что-либо говорить, лишь только гладил меня по голове. Поцелуй получился терпким, с долей боли и грусти, наполненный нежеланием отпускать.
– Тебе пора, - прошептал Йоханнес, обнимая меня в последний раз, стараясь улыбаться, и помахал мне вслед.
До свидания, Франция. Здравствуй, Россия.
========== Вместе ==========
После моего возвращения домой жизнь закипела-забурлила. Сразу появилось столько дел. Мало того, что нужно было потихоньку готовиться к сессии, так еще и Дима с Ильей заставили дать интервью для их программы о норвежской сборной.
Йоханнес звонил почти каждый день по вечерам. Разговоры были недолгие, потому что международные разговоры обходились слишком дорого. Звонки по скайпу и вовсе оказались редкостью, ибо сначала норвежцев занимали сборы, а позже братья Бе поехали к родителям в гости.
Сегодня утром позвонили из Союза Биатлонистов, сообщили, что на мое имя пришло электронное письмо из Норвегии, и попросили явиться.
– Да ладно, не волнуйся ты, могу поспорить, они ответили положительно, - успокаивал меня Тима, который только вчера вернулся со сборов. Пытаясь завязать шнурки на кроссовках и поддерживая телефон на плече, я усердно балансировала, но в конце концов завалилась на бок и так и распласталась в прихожей в позе звезды.
– Они не могут мне по телефону сказать? Нет, надо обязательно вызывать в офис, - бурчала я.