Непристойное предложение. Книга 2
Шрифт:
Кейм вытащил из кармана склянку:
— Нужно, чтобы ты выпила, — строго сказал он. — Целитель заверял, что ты будешь спать еще половину дня. Хорошо, что на всякий случай он дал снотворное.
— Я не видела ее магический потенциал, он исчез… — вспомнила я. А вдруг Адриан обманывает? Он ведь пытался меня напоить.
— Ты не видела, потому что исчерпала свой, — сказал он, — у тебя был всплеск, от нервов, ты практически истратила весь магический резерв. Хорошо, что ты упала в обморок раньше, чем была использована последняя капля. Иначе бы лишилась магии.
Адриан поднес бутылек к моим
— Хочу к Маргарет, — твердо сказала я.
— Ты не доедешь до нее, Элеонора, ты слышишь, что я говорю? Тебе нельзя волноваться, одно движение, магический всплеск, и ты потеряешь магию, — строго сказал он, все еще протягивая склянку. — Не заставляй меня вливать в тебя содержимое силой.
Добавил и нахмурился.
— Маргарет придет в себя? — спросила я.
— Целитель обещал, что завтра ей станет лучше. Она повредила только голову, но с помощью магии ее рана быстро заживет. Повезло, что нет переломов и цел позвоночник.
Да, Элеонора, выжить с тобой настоящее везение. Я повернула голову на любимую лилию матушки и лишь на миг закрыла глаза, отчего голова закружилась.
Неожиданно герцог оказался рядом, он сел напротив, держа в руках уже ненавистный мною бутылек.
— Я не хочу это пить, — разозлилась я.
— Это тебя успокоит и поможет заснуть, — настаивал Адриан.
— Не хочу я спать, — резко отсела, отчего чуть не свалилась. Герцог вздохнул. А я отвернулась к лилии, не желая принимать снотворное. Адриан был не виноват, я злилась на себя, и мне было стыдно, что злость вымещала на нем.
— Я решил, что цветок не стоит закрашивать, поэтому приказал восстановить его, — прервал тишину Адриан.
— Это были покои родителей, — сказала я, душа снова стала наполняться воспоминаниями. Они были приятными, но каждое отдавалось болью.
— Лилию рисовала мама, она отлично рисовала, — сказала я с улыбкой сквозь слезы. — И она замечательно пела, а также играла на пианино. Как и Маргарет. Счастливая была бы семья, если бы в ней не было меня, — добавила, чувствуя угрызения совести.
— Не стоит так говорить, — прозвучал голос Адриана, а я всхлипнула, чувствуя, что близка к истерике.
— Маргарет умнее меня. Она всегда знала, что нужно сказать и как поступить. А я сорвала собственную свадьбу. Будь на моем месте Маргарет, она бы выкрутилась из ситуации. Как и мама. Он были такой счастливой семьёй, Адриан, но я все испортила. И Пэгги, она была счастливой. У нее была лавка и богатые заказчики. А потом появилась я, и мы еле сводили концы с концами. Из-за меня на Пэгги напали, из-за меня Маргарет чуть не погибла. Из-за меня последние дни родителей были полны несчастья. Да лучше бы я уже погибла — вместо родителей, когда напали той ночью, на пожаре. Зачем я вообще живу? Только чтобы делать больно каждому, кто оказывается рядом.
Я закричала от слез, чувствуя, как все тело трясет. Как же я ненавидела себя в этот момент. От меня только боль и страдания. Моя жизнь полна неудач, которыми я ловко заражала всех родных людей. Если бы не стало меня, все было бы намного проще.
— Ты не права, — услышала я над ухом, чувствуя, как меня сгребают в охапку. Я оказалась прижата к широкой мужской груди. Его горячие руки прижимали меня, а голос проникал
— Из-за меня ты весь в ожогах! — сквозь слезы прокричала я.
— Одним больше, одним меньше, — спокойно сказал он.
Я снова закричала, чувствуя комок в горле. Адриан начал медленно раскачиваться, прямо как я с Маргарет на руках. Только вместо Маргарет на руках у него была я.
Странно, но это помогало, как и то, что он рядом со мной, такой теплый и родной, что, казалось, уйди он, и я просто исчезну.
Только в горе можно осознать, насколько дорог тебе человек. Горе, оно раскрывает худшее в людях, но, бывает, открывает и лучшее.
— Ты не представляешь, насколько ты удивительная, Элеонора Фокс. Полная сюрпризов, немыслимых поступков и привычек. Готовая на все ради родных людей. Безразличная к богатству, ты смотришь куда глубже, чем все леди высшего света, — сказал он мне на ухо, я замерла и прислонилась еще больше к его груди. Хотелось раствориться в этом человеке, исчезнуть в нем. Он был единственным утешением и моими последними силами.
— Я во всем виновата…
— Нет, тот, кто виноват, до сих пор на свободе, — жестко оборвал меня он, — но его поймают, Эли, и накажут. Обещаю тебе, он за все заплатит.
Голос прозвучал уверенно и грозно, и я верила ему. Он назвал меня так, как называли только самые родные, это было правильно, ведь он уже давно стал для меня самым близким.
Глупо было отказываться от его предложения, ведь я уже не смогу без него. Без уверенности, сопутствия и рассудительности.
— Пожалуйста, выпей снотворное, — сказал он, бутылек оказался прямо перед моими губами. Но я уже не стала спорить и вырываться. Послушно сделала глоток из склянки. Жидкость напоминала мятный отвар, только холодный. Этот холод разлился по всему телу, и даже сознание замерло. Я закрыла глаза и почувствовала, как разум отказывается работать и все больше и больше меня тянет в сон.
Эта была тьма. Она хваталась за мои мысли и грозила новыми кошмарами. И это пугало меня настолько, что разум нашел остатки сил и стал сопротивляться.
— Почему ты не хочешь засыпать? — спросил Адриан. Я не знала, как он понял, что я все еще в сознании, пусть и туманном.
— Не хочу растворяться в темноте, — пролепетала в ответ. Адриан вздохнул, а я попросила: — Пожалуйста, поговори со мной.
— Когда ты проснешься в ночной рубашке и увидишь, что я рядом, то, должно быть, убьешь меня, — прозвучал его шепот над самым ухом.
— Не убью, — выдавила я. Адриан прижал меня сильнее, он спрятал лицо в моих волосах. Повисла тишина. А я так не хотела оставаться в ней. — О чем ты думаешь?
— Боюсь тебя потерять, — сказал Кейм, мне показалось, что я почувствовала что-то мокрое на затылке. — Ты чуть не убила себя. Я не могу представить, как бы я жил, если бы тебя не стало.
— Нашел бы нормальную невесту, — сказала я, слегка зевнув, тело настойчиво требовало, чтобы я уснула.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — произнес Адриан мне на ухо. — Ты принесла в мою жизнь целый мешок с непривычными для меня вещами. Я не просил их, не желал. Рядом с тобой эти вещи кажутся значимыми, они заставляют меня улыбаться, но стоит тебе исчезнуть, как они убьют меня.