Неприступная красавица

Фарр Диана

— Именно так я и считаю, — сказал он горячо и сел на стул рядом с диваном, все еще сжимая ее руку. — Вы мне обещаете, Ханна? Пообещайте, что вы не сделаете ничего столь безрассудного.

— Обещаю, — выдохнула она с сияющим видом.

Дерек почувствовал, что ему лучше удалиться из библиотеки на цыпочках, чем присутствовать при этой сцене. Она явно становилась слишком интимной. Он не знал точно, что именно только что пообещала мистеру Эллсуорту Ханна, и мог бы побиться об заклад, что сама Ханна этого не знала.

Но это не имело значения.

Судя по выражению ее лица, она могла бы пообещать Джону Эллсуорту что угодно.

— Эллсуорт немного успокоился. Еще раз похлопав Ханну поруке, он отпустил ее.

— Спасибо. Знаете, вы, ей-богу, заставили меня побеспокоиться.

— Правда? — растерянно откликнулась Ханна.

— Конечно. — Он наклонился к ней и, понизив голос, добавил:

— Я был бы счастлив — почел бы за честь — в любое время поговорить с вами наедине, если вы этого пожелаете. Где угодно. Что здесь удивительного?

Кажется, он ждал ответа.

— Действительно.

— Мы можем поговорить, о чем захотите.

Ханна была смущена.

— Спасибо.

Мистер Эллсуорт просиял.

— Нет необходимости уходить из дома или прятаться в кустах, да? Ха-ха! Полагаю, что Уиттакер извинит нас прямо сейчас, если хотите. Или нет? — спохватился он. — Если вы Предпочитаете другое время…

Оба повернулись к Дереку: Эллсуорт — выжидающе, а Ханна — со страхом. Дерек кашлянул.

— Я не возражаю. Мне уйти, леди Ханна?

Лицо Ханны медленно покрывалось пятнами.

— Н-не знаю, — неуверенно произнесла она. — Что вы на это скажете, Джон?

Мистер Эллсуорт с растерянным видом надул щеки. Он, видимо, не ожидал прямого к себе обращения.

— Моя дорогая Ханна, это полностью зависит от вас. Я в вашем распоряжении. Вы пообещали, что из-за вашего колена не будете ходить более, чем это необходимо. Большего я не могу просить. Других условий у меня, право же, нет.

Ханна в нерешительности смотрела то на Дерека, то на Джона.

— Что ж, — наконец сказала она, — если вам на самом деле все равно, я думаю… Я бы предпочла подняться сейчас наверх. Вы меня проводите? Нести меня, я полагаю, не надо.

Я бы просто оперлась на вашу руку.

— Разумеется. С большим удовольствием. Счастлив буду помочь. — Эллсуорт мгновенно вскочил с явным облегчением и подал леди Ханне трость. — Возьмите меня под руку со стороны вашего больного колена, а на трость опирайтесь с другой стороны. Да, вот так. Замечательно.

Пожелав Дереку спокойной ночи, они медленно направились к двери. Ханна одной рукой тяжело опиралась на мистера Эллсуорта, а другой — на трость. Эллсуорт, казалось, был полностью сосредоточен на неуверенных шагах Ханны, однако не переставал давать нежные наставления и предостережения по поводу того, как ей следует себя вести.

Правила приличия требовали, чтобы Дерек оставался стоять до тех пор, пока Ханна была в комнате, так что он хорошо видел то, что случилось, когда парочка подошла к порогу. Мистер Эллсуорт пробормотал что-то вроде того, что: «И нам это

больше не понадобится, не так ли?» — вытащил из кармана лист бумаги, смял его на ходу и бросил в корзину для мусора. После чего незамедлительно снова обратился к Ханне, умоляя ее идти как можно осторожнее.

— Боюсь, что пол здесь очень скользкий. Слишком сильно натерт, ей-богу.

Странная сцена, которую он только что наблюдал, возбудила любопытство Дерека. Как только леди Ханна и мистер Эллсуорт вышли из библиотеки, он заглянул в мусорную корзину.

— По-моему, я выбрал не ту профессию, — пробурчал он себе под нос, роясь среди обрывков бумаг на дне корзины. — Мне следовало бы стать шпионом. У меня для этого просто дар от природы. О! А это что такое?

Он расправил скомканную бумагу. Это был аккуратно сложенный пополам лист бумаги самого высокого качества, на внешней стороне которого летящим, явно женским почерком были написаны инициалы «Дж. Э.». То, что выбросил мистер Эллсуорт, было запиской от женщины. Интересно.

Дерек вернулся на середину комнаты, под лампу, где было светлее. Он сел на диван, на котором только что лежала леди Ханна, и стал вертеть записку. «Развернуть ее?» — думал он.

Наверно, не следует. Кто бы ее ни написал, она явно не была предназначена для чужих глаз. Только для глаз адресата.

Но любопытство взяло верх. Дерек уверил себя, что послание вряд ли носит личный характер или очень важное, если Эллсуорт просто его выкинул. Это соображение немного успокоило совесть Дерека. Раз уж записка оказалась у него в руках, он должен ее прочесть, и дело с концом.

Он развернул записку и разгладил бумагу. Послание было коротким, почерк идеально разборчивым.

Мне надо поговорить с Вами наедине об очень важном деле.

Полагаюсь на Ваше благородство и умоляю Вас обязательно прийти в оранжерею сегодня в полночь. Дело не терпит отлагательства, а мне не к кому обратиться, кроме Вас.

Он прочел записку, потом еще раз. Сначала он ничего не мог понять. Записка не была подписана. Она могла быть адресована кому угодно, если бы не инициалы «Дж. Э.». Все же у Дерека вдруг странно сжалось сердце, ему стало трудно дышать, и закружилась голова, как будто какой-то злой дух выкачал весь воздух из библиотеки. У него было такое ощущение, что его тело поняло смысл записки раньше, чем его мозг.

Прошло несколько минут, прежде чем к нему вернулась способность думать.

Джон Эллсуорт получил эту записку и предположил, что ее написала Ханна Чейз. Это было ясно как божий день.

Очевидно, что скромнейшему мистеру Эллсуорту и в голову не пришло, что какая-либо другая дама могла прислать ему такую записку. Но, судя по тому, как смутилась Ханна всего несколько минут назад, когда Эллсуорт выбросил записку, это не она ее послала. А список других дам, кроме Ханны, был прискорбно короток. Дерек подумал лишь об одной даме, которая могла бы появиться в этом списке.