Неприятности по алгоритму
Шрифт:
– Бежим, а то наш разъярённый чемпион может решить вернуться! – все это я выпалила, натягивая на ноги туфли и мы, весело переглядываясь, поспешили прочь.
Со дня гонок прошло две недели. Вернувшись в училище и получив положенную порцию поздравлений и восхищений (как искренних, так и тех, от которых веяло как от просроченных на пару лет консервов – изрядной гнильцой и перспективой несварения) я вернулась к обычной рутине. А рутина на данный момент была занятием по инженерно-технической теории. Преподавателем оной был Менханаф Валлеулович, рыжий, круглый и конопатый, со вздернутым носом. Данный орган был столь вызывающе задран не в силу физиологических
- Время прохождения пассажирского крейсера от Вилерны до Земли составляет шесть галактических суток. Это же расстояние ракета класса SKR200 преодолевает за сто двадцать девять минут. О чем это говорит? – взгляд Менханафа скользнул по аудитории и остановился на мне, в этот момент строящий каверзу впереди сидящему соседу. Я же слегка увлеклась, заталкивая ароматический шарик в оттопыренную сзади опушку форменных брюк противного одногруппника. Из-за него мне назначили неделю нарядов на кухне. Шарик был обычный, а вот запах, который появится, как только раздавить маленькую сферу, был нашей с Прит гордостью. Путем экспериментов к сероводороду удалось добавить парочку эфиров, да так, что от двух капель получившейся жидкости можно было спастись только в противогазах. Запах тухлых яиц и гнилой рыбы не выводился и не выветривался. «Не успела!», - мелькнула в голове мысль.
– Кадет Тэри Ли. Ответьте на вопрос. – Менханаф был как всегда серьезен.
– Простите, Вы не могли бы его повторить, он вылетел у меня из головы?
– Признаваться в том, что я пропустила вопрос мимо ушей, было неприятно и немного стыдно.
– Кадет, ваша голова напоминает мне космопорт, из нее постоянно что-то вылетает, – желчно заметил меж тем недовольный преподаватель.
– Повторяю вопрос: время прохождения пассажирского крейсера от Вилерны до Земли составляет шесть галактических суток. Это же расстояние ракета класса SKR200 преодолевает за сто двадцать девять минут. О чем это говорит?
– О том, что все, что летит к Вилерне медленно, летит с мирными намерениями… – это тебе за космопорт и, не переводя дыхания, добавила: - а так же о наличии системы дармит-гасителей и отсутствии влияния коркат-излучения на систему навигации и управления ракеты данного класса.
Менханаф удовлетворенно кивнул головой, разрешая сесть на место.
Все-таки есть в нашем нищем училище один огромный плюс: преподавание здесь намного человечнее, если так можно сказать об учебном процессе, нежели в более престижных военных заведениях. И педагоги позволяют кадетам некоторое вольности, да и искренне стараются вложить в наши непутевые головы терабайты знаний. Вот только отсутствие материальной базы делает учебный процесс если не однобоким, то с существенным перекосом: знания по космической истории и навигации, Вилернскому и единому галактическому языкам, тактике, стратегии и прочим гуманитарным дисциплинам достаточно полные и глубокие, в чем, безусловно целиком и полностью заслуга преподавателей. А вот предметы, требующие «наглядного материала» - в провале, особенно модульное космическое пилотирование. Преимущество перед остальными предметами только у рукопашного боя - здесь учебных пособий хоть отбавляй – сосед слева, сосед справа? сосед напротив – обучайся – не хочу.
Время после учебы, не обремененной спецпредметами (тут бы основной курс оснастить), кадеты проводят по-разному. Прит – разрываясь между виртмагазинами, свиданиями и остервенелой зубрежкой параметров генерального курса, угла сноса корабля, счисления координат и прочей жизненно необходимой каждому навигатору ереси. Иногда, впрочем, эти три занятия разбавлялись попытками превратить
Я же, в отличие от Прит, любила погонять на раздолбанном гравибайке на местных нелегальных гонках. Хотя чаще всего зависала в боксах, ремонтируя свою шайтан-машину. Байк появился у меня вопреки мизерной стипендии. Сначала я пыталась откладывать на свою мечту из нее, родимой, но потом пришла к выводу, что солнце, воздух и вода в последнюю неделю до очередной стипы – все же хорошо, но еду не заменят. В пятнадцать лет плюнула, и, начав подрабатывать в городе, расположенном неподалеку от досточтимого учебного заведения, наскребла на изрядно проржавевший движок в двенадцать тысяч кубов и генератор гравитационной подушки. Так начала воплощаться моя заветная мечта. Попеременно покупая подержанные детали или находя что-то на свалках и убивая ночи в ремонтном боксе, удалось (не без помощи ребят с мехкора) собрать это чудо по частям.
Руководство училища и радо было бы запретить гонки, проходившие в крутом овраге зоны отчуждения, что простиралась за городом, но тогда кадетам вообще не на чем будет тренироваться в пилотировании, поэтому директор закрыл глаза на это нелегальное безобразие.
Зубрить, в отличие от большинства кадетов, мне приходилось очень редко и только то, чего не было на занятиях - спасибо практически абсолютной фотографической памяти, доставшейся в наследство с Х-хромосомой от отца.
Под потолком мигнул светодиод, ознаменовав начало большой перемены.
Как только я вышла из аудитории в коридор, ко мне тут же подскочила Прит, чьи занятия шли в соседней лекторской.
– Ты идешь смотреть списки распределения на стажировку?
– азартно вопросила подруга.
И, не дожидаясь ответа, она с энтузиазмом тягача потащила меня в вестибюль.
Да уж, стажировка, которой никому из выпускников не избежать, маячила через месяц поярче габаритов инерционного гасителя. По ее итогам мы будем допущены к выпускным экзаменам. Ее боялись и ожидали с нетерпением.
И вот… смотрю на табло, где моё имя стоит четвертым по списку, и пытаюсь понять шутку юмора.
«Тэриадора Лирой - место стажировки - космический линкор «Элколай» в должности помощника младшего пилота корабля». Еще раз попыталась осмыслить прочитанное. На этот линкор даже рядовыми штурмовиками назначали только самых выдающихся пилотов, проявивших себя не в одном бою, а чтобы кадета училища и сразу с допуском к капитанскому мостику – такого еще не было.
Закатное солнце, нетипично жаркое для начала весны, раскалило воздух в аудитории до предела. Климат-синторы работали во всю, но их мощности не хватало, поэтому на верхних этажах академии температурная планка медленно, но уверенно поднималась вверх. Последнее на сегодня практическое занятие по пилотированию в условиях коркат-излучения у выпускной группы подходило к концу.
На запястье одного из кадетов мигнул браслет поляризационного проектора, ознаменовав пришедшее сообщение. «Просьба после окончания занятия зайти в кабинет заместителя главного ректора» - гласило послание. Браен тяжело вздохнул, понимая, что это может означать. Зам недоволен провальным выступлением на недавней гонке, и не без оснований. Первым пришел к финишу кадет занюханного училища, в то время как он, выпускник элитного высшего учебного заведения, лишь второй. Это удар по престижу Академии Бореа.