Непробиваемый IV
Шрифт:
В итоге дошел до самого поместья без лишних проблем. Никаких КПП, никаких вооруженных мужчин и подобного. Лишь возле самого поместья увидел небольшой комок. И офигел! Ублюдки! Они превратили поместье Голем в музей. Вот же твари, как можно вообще до такого додуматься?! Какие же уроды. Лучше бы они его сровняли с землей, было бы не так унизительно.
Пришлось купить билет в собственный дом. Да. Какой же это сюр, вот только не понимаю, зачем было превращать поместье в «музей», который доступен для всех. Уколоть этим Голем? Так они уже мертвы.
Поднялся по ступеням и оказался в гостиной.
Воспоминания так и бежали непрерывным потоком. Я вспоминал, как был маленьким и бегал по этой гостиной. Вспоминал свои игрушки… Маму, папу. Людей, которые меня окружали. И рос я в заботе, семья действительно хотела для меня только лучшего. Иногда отец наказывал меня, но и на то был повод. До рукоприкладства не доходило. Мама была мягче и старалась все мое непослушание регулировать разговорами. Помогало это не всегда.
Еще вспомнил, что в конце месяца меня всегда отправляли к бабушке с дедушкой на пару дней. Не знаю зачем, но я к этому привык с самого раннего детства и даже не спрашивал. Хотя, один раз спросил, и отец грубо ответил, что бабушка и дедушка по мне скучают, а им с матерью нужно отдохнуть. Больше вопросов не задавал. Дедушка и бабушка тоже ко мне хорошо относились. Вот только совсем не помню, где находилась их квартира.
Кое-какие выводы уже можно сделать, и они меня совсем не радуют. Чем больше я бродил по поместью, тем больше вспоминал. И хорошего и плохого, но первого все же больше. А еще я вспомнил мальчика, он был лет на пять меня младше. Его я совершенно случайно встретил в подвале… Снова закружилась голова, стало даже больно.
Мозг противился и не хотел вспоминать тот день. Но мне пришлось, иначе я не мог. Отошел в одну из дальних комнат, чтобы люди мне не мешали и не видели, как меня штормит от плохих воспоминаний. В тот день я прочитал один из ужастиков Стивена Кинга, и черт меня дернул отправиться с фонариком в большой, темный подвал. Там я встретил мальчика, который попросил мне помочь. Позже, совершенно внезапно, появился папа и ударил меня… нет, не физически, а — магией. Не знаю, что он сделал, но я или потерял сознание, или уснул.
А потом на миг очнулся и только слышал родительскую ругань. Позже поговорил с мамой, и она сказала, что мне приснился кошмар. Спорить с ней я не стал, папа мог сильно разозлиться, и я это понимал уже тогда.
Больше в подвал никогда не спускался. Боялся. Однажды, когда уже был старше, пересилил себя и в тайне спустился. Разумеется, ничего там уже не нашел. Но лицо того мальчика помню прекрасно.
Поверить не могу! Все эти воспоминания заставили меня погрузиться в максимально странное состояние. Я вроде бы находился в реальности, а вроде бы и боролся с тем ужасом, который хлынул на меня. Все зря, мои идеалы разрушены. Голем — это не те люди, за которых стоит мстить. Маленький я тогда многого не понимал, но сейчас его уже давно нет, а есть я, который прекрасно все понял.
Слова Салливана оказались правдой. Я даже не решился войти в свою комнату, хоть и вспомнил, где она находилась. В поместье узнал достаточно, да так достаточно, что весь мой
Мой род оказался злом, не для меня лично, конечно, а для остальных — простых людей, жителей земель. Хочу ли я быть его частью? Хороший вопрос. А еще мне жутко интересно, с какой целью они совершали жертвоприношение детей для фиолетовой Норы. Помню, как-то Владислав обмолвился, что Норы — все равно что живые создания, они все чувствуют. Не хочу быть частью того, что затевали мои родственнички. Не хочу!
Уже ближе к ночи я и бойцы снова собрались. Но не в ресторане, а в парке неподалеку. Нам не нужны лишние уши, которые могут услышать то, что не следует.
— Кто начнет? — спросил я.
Все помалкивали, и никто не решался.
— Все так плохо?
— Я могу начать, — сказал Майк, — люди живут хорошо, при мне никто не пожаловался на новые старшие роды.
После высказывания капитана у остальных бойцов развязались рты. Все по очереди начали рассказывать о том, какую информацию им удалось собрать. Как оказалось, лишь два из десяти человек услышали негатив в сторону новых правящих родов. Все остальные, соответственно, только и слушали, как жители нахваливают два новых рода.
Вывод напрашивается сам собой — люди рады тому, что Голем сместили и заменили двумя другими родами. После разговоров о жизни людей все по очереди начали признаваться, что совершенно ничего не узнали о темных ритуалах Голем. Некоторые из бойцов повстречали людей, который слышали о существовании фиолетовой Норы, но не больше. Я уже начал подумывать, что, может, и нет за Голем никаких темных дел, но очередь дошла до последнего бойца, и он сказал:
— Я повстречал одного мужика. У него есть друг, а у того друга еще один друг и вот он знает семью, которая, якобы, потеряла своего единственного сына из-за Голем.
— Так, стоп. Все свободны, — сказал я и посмотрел на бойца, — а ты мне сейчас все подробно расскажешь.
— Я повстречал его в бильярдном клубе… — начал боец.
В итоге он все мне пересказал. История больше похожа на обычные сплетни и слухи, однако в свете последних событий в нее легко поверить. Собственно, почти уверен, что это правда. Как вспомню лицо того мальчика, так сразу испытываю к родственникам этого мира отвращение. С какой стати я вообще должен их любить, мстить за них? Они мне никто, а все мои к ним чувства — лишь остаточный след души пацана, которому раньше и принадлежало это тело.
Саму по себе историю можно назвать бесполезной. Уже хотел прервать бойца, как он вдруг сказал:
— Я знаю адрес, где живут те люди.
— С этого и надо было начинать.
Записал его в заметки и приказал бойцу:
— Свободен.
— Есть, — ответил он и ушел.
В парке я остался один. Уже слишком поздно, чтобы ехать на тот адрес. Сделаю это завтра. По пути в отель я все думал о своей семье из этого мира, осмыслял свой путь, пытался понять, чего действительно хочу, и в чем моя мечта. Мечта, не представляю, как можно жить без мечты… Не то чтобы раньше пределом моих мечтаний была месть всем врагам, но теперь я совсем сомневаюсь, что хочу убивать Ветровых.