Непроходные пешки
Шрифт:
Петя и ребята?!
Это не твой вопрос, а нашей организации… Еще…?!
Товарищ генерал армии! Разрешите идти?!
Удачи, дружище!
Ближнее Подмосковье. 13.4.2006 г. 12. 20 вмск. Храм на окраине Троицка.
Ну что Юра, ты ему все отдал?
Балуевский укоризненно посмотрел на собеседника:
Федор Иванович! Я не мальчик. Как я могу отдать
Что же ты ему подсунул?
Во первых Президенту не подсовывают, а докладывают! Вот я ему и доложил один из вариантов «Медяка». Вот и все. Никакого криминала!
Тебе оторвут яйца! Такое не простят: обман высшего должностного лица государства и Верховного Главнокомандующего.
Ну, знаешь, яйца мне как — то уже не очень… А потом, что мои яйца не стоят «Медяка»?! Прости за каламбур.
А когда? Придется, ведь и время поджимает?
Санкцию на реализацию я получил. И реализую. А если возникают некоторые нюансы, так что: обстановка меняется динамично и я вношу коррективы. Беспокоить Президента по пустякам? С какой стати?
Когда будешь докладывать истину?
А подождем выборов. Осталось два года. В слова мы не верим. Вот если он останется во власти, тогда и доложим. Или еще подождем. С той грязью, которую мы затеяли, связываться желающих не много. Но это наш удел. Войну трудно назвать красоткой. Мы с тобой — это, хорошо знаем!
Ближнее подмосковье. 20.4.2007 г. 22.20 вмск. Горки — 2. Резиденция Ельцина Б. Н.
Семейный ужин.
Ну что с премией, Валя?
Наверное дадут, Наина Иосифовна! Признание коллег. Через пару дней узнаем.
Ну дай Бог! Нас совсем забывать стали. Все таки вы ошиблись с преемником… Были же другие…
Ну, мама! Ты опять за свое?! А если бы этот Примаков? Опять на Урал бы поехали? Только не в нашу секретарскую квартиру… А в Тагил!
Давайте уже спать. Завтра визиты. К Вале приедут коллеги и мне нужно повидать людей. Папа уже?
Уже. Он теперь рано ложится. Спокойной ночи.
Ближнее подмосковье. 21.4. 2007 г. 10.45 вмск. Горки — 2. Резиденция Ельцина Б. Н.
…там приехали… Наина Иосифовна!
Это к Тане с Валей. Журналисты. Пригласи в малую и накрой … Эти выпить любят. Нас с отцом не беспокой.
10 минут спустя.
Господа! Мы не знакомы?
Худощавый, сильно в годах, мужик, задержался тяжелым взглядом на Валентине Юмашеве, неторопливо оглядел Татьяну Борисовну и соблаговолил ответить: ну и что? Долго ли?! Мы из Партии Пролетарского Гнева. Летучий смертельный матросский отряд! Комиссия по обеспечении льгот Вашего почтенного батюшки.
Дочка открыла рот…
Тогда присядем…
Вы
Второй, лет пятидесяти, с характерной рязанской рожей, пробурчал: мы люди государевы и временем не располагаем: у домочадцев и дворовых жалобы есть?
Таня заткнулась. Муж — Юмашев, разумно отнеся на свой счет «дворовых», начал пробираться дверям, наплевав на супружеские долги.
Который помоложе тяжело выдохнул, легко поднялся и пинком отправил главу семьи Ельциных — Юмашевых в угол гостиной головой вперед.
За пояс штанов поднял и швырнул к ногам женушки. Женушка завизжала: па — а — а- а — пп — а???
Вошла горничная и грохнула поднос. Добротный ковер не прибавил ничего к ранее прозвучавшему, однако на крик дочки отозвалась мама, издалека: Таня! Прекрати! Идите лучше на веранду.
В открытую дверь заглянул шеф охраны и довольно кивнув скрылся.
Оглушенный хамским отношением к своей персоне, Юмашев решил привлечь внимание общественности и пискляво воззвал: ма — а — а — а — ….
Завершить не случилось: мужик, обладатель хорошо поставленных пинков тяжело вдохнул…
Валя решил не рисковать: его дискант никого не интересовал, как и все написанное им до этого.
Однако на звуки от двух любящих сердец не остались без внимания, первой прореагировала горничная: обладая тонкой душевной организацией — хлопнулась в обморок.
И количество слушателей — зрителей — болельщиков, прибавилось: В хорошем темпе на сцену выбралась разгневанная мамаша, почуяв давно ожидаемое время оплаты безобразий.
Визитеры, люди многоопытные, стали по удобней устаиваться в креслах, ожидая прибавления зрителей и главного любителя хорового пения про уральские плодово–ягодные насаждения.
Мама, прожив жизнь в трудах и закалив характер в общении с записным алкоголиком, верно оценила обстановку, Наина Иосифовна потребовала: о — х — р — а — н — а!!!!????
И зачем — то, с затухающей амплитудой: Боря…
Но как — то неуверенно.
Ни охраны, ни неведомого Бори не появилось. И пауза стала затягиваться не прилично.
Мужик в больших годах устал от мелодрамы и рявкнул: гражданка Ельцина! Сесть!
Старый генерал, просто воспроизвел уставную команду, не более того…
Мамаша же поняла буквально и рухнула на едва оклемавшуюся горничную.
В конце длинного, светлого коридора показался глава семьи. Шел, скорее на шум, совершенно по старчески шаркая подошвами по дорожке, как по щебенке, а тут все стихло. Только Валя начал всхлипывать.
Мужик помоложе встал в проем двери и поманил пальцем, потом сообразил, что стоит в тени и Ельцин не видит его семафора, позвал: идите сюда, к нам, Борис Николаевич!