«Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.
Шрифт:
Последние полтора десятилетия исследователи, получившие в своё распоряжение многочисленные источники по некогда закрытой теме, активно изучают деятельность органов госбезопасности 1920-1930-х гг., предлагая работы как общего порядка, так и касающиеся истории подразделений центрального аппарата и региональных отделений ЧК-ОГПУ [6] . Большая монография А.М. Плеханова о ВЧК-ОГПУ 20-х гг. вводит в оборот значительный массив ценных фактов, в том числе о работе чекистов Сибири, но отличается игнорированием целого ряда исследователей, уже давно опубликовавших множество документов, на которые автором даются архивные ссылки. Работа М.Н. Петрова о деятельности органов ВЧК-ОГПУ Северо-Запада России 1920-х гг. даёт представление о строительстве регионального карательного аппарата, принципах кадровой политики, широком использовании агентуры, в том числе в провокационных целях. О.И. Капчинским изучен социальный и национальный состав центрального аппарата ВЧК, в диссертации А.Ю. Данилова выведен особый социально-психологический тип провинциального чекиста периода гражданской войны — всевластного и безнаказанного хозяина подконтрольной ему территории.
6
Измозик В.С. "Глаза
Очень значительная часть опубликованных работ по истории органов безопасности выполнена ведомственными исследователями и отличается ярко выраженной тенденциозностью. ВЧК-ОГПУ рассматриваются не столько как органы политической полиции, сколько формально — как часть госаппарата, выполнявшая специфические и в основном полезные для общества функции. Оценка чекистских кадров обычно идёт по линии противопоставления сравнительно немногочисленных карьеристов и нарушителей законности здоровому большинству так называемых «честных чекистов», вынужденных выполнять преступные установки политического руководства и своего начальства [7] .
7
Гладков Т.К. "Награда за верность — казнь". — М., 2000; Мозохин О.Б. "ВЧК-ОГПУ. Карающий меч диктатуры пролетариата". — М., 2004 и др.
Сейчас, когда образ ФСБ в обществе стал изменяться к лучшему, поскольку эта спецслужба выступает в качестве основного гаранта безопасности в текущей войне с терроризмом, ведомственные историки, и все те, кто испытывает ностальгию по советской эпохе, начали «улучшать» чекистскую историю. Наглядный пример — вышедшие в 2003 г. две книги работника ФСБ В.И. Михеева [8] . Они построены на документах ЦА ФСБ, а также местных управлений ФСБ, и транслируют в точности ту же картину событий, которая предназначалась для чекистского руководства 1920-х и 30-х гг. Книги Михеева пестрят формулировками вроде: «Объективной оперативной необходимостью было пресечение деятельности различных повстанческих организаций и группировок, возглавлявшихся бывшими офицерами, полицейскими, жандармами, помещиками, лицами, склонными к террористической и экстремистской деятельности». Автор изучил даже агентурные разработки, но проигнорировал заведённые по ним следственные дела, которые большей частью давно прекращены. Вместе с тем Михеев приводит интересные, хотя и неполные, цифры о масштабе репрессий в регионе, а также обширные выдержки из оперативной документации ОГПУ. Некритическое отношение к документам ВЧК-ОГПУ очевидно и в упоминавшейся выше книге А.М. Плеханова.
8
Михеев В.И. "Основные направления деятельности органов ГПУ-ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 гг." — М., 2003; "Деятельность органов безопасности по противодействию бандитизму и повстанческим проявлениям в Центральном Черноземье в 1922–1934 годах". — М.; 2003.
Появляющиеся публикации об острых проблемах советской истории свидетельствуют о том, что к «архивной революции» 1990-х гг. оказались не готовыми не только ведомственные историки. Многих исследователей охватила стихия документальных сведений, не все оказались критичными по отношению к тем терминам и оценкам, которые родились в силу чисто политических оснований. В результате на свежие факты накладывался прежний понятийный аппарат, а формулы из официальных директив перекочевали в статьи и монографии.
Известная исследовательница Р. Маннинг вполне серьёзно говорит о демократизации, которая, по её мнению, «оставалась официальным курсом сталинского режима вплоть до осени 1937 г.». Современные историки повторяют тезисы о «буржуазной и помещичьей контрреволюции», «трудовом перевоспитании бывших кулаков», доверяют фальсифицированным в ВЧК-ОГПУ протоколам допросов [9] . Противостояние консервативных и современных точек зрения на историю России, медленное изживание архаичных взглядов ещё долго будут определять состояние российской историографии.
9
Павлова И.В. "Современные западные историки о сталинской России 30-х годов (критика «ревизионистского» подхода)" //Отечественная история 1998, № 5: Петров М.Н. "ВЧК-ГПУ…" С. 62, 76; Шишков В.Я. "Раскулачивание в СССР и судьбы спсцпереселепцев 1930–1954 гг." — Мурманск, 1996. С. 165, 260; Дворниченко А.Ю., Панеях В.М., Покровский Н.Н. "Споры вокруг судьбы академика С.Ф. Платонова (О книге: B.C. Брачев. "Русский историк Сергей Федорович Платонов". Часть I–II. — СПб., 1995) //Отечественная история. 1998, № 3.
Оценивая значимость и особенности выбранного для исследования Сибирского региона, можно сказать, что он был в определённой степени полигоном для настройки репрессивного механизма. В Сибири долгое время действовали внеконституционные органы управления, организовывались масштабная политическая ссылка и массовые внесудебные расправы с целью противодействия восстаниям и уголовно-политическому бандитизму, широким образом опробовались (в ходе известной командировки И.В. Сталина) методы полицейского нажима на крестьянство. Однако огромный и удалённый от центра регион обладает достаточным набором типических черт, делающих изучение его карательных органов вполне представительным для общей оценки деятельности чекистских структур.
История органов госбезопасности Сибири начала изучаться с конца 1960-х гг., когда появилась популярная книга М.Е. Бударина об омских чекистах. Правда, она опиралась на весьма узкий круг источников и была далека от научных оценок. В русле официозных представлений и в течение 1980-х гг. появлялись однотипные книги, подготовленные в управлениях КГБ, о региональных органах госбезопасности Сибири. Все они предлагали
10
Бударин М.Е. "Были о чекистах". — Омск (издания 1968, 1976, 1987 гг.); "Верность долгу. Рассказы о чекистах". — Иркутск, 1987; "Революцией призваны: Документальные повести и очерки о чекистах Алтая". — Барнаул. 1987; "Чекисты Красноярья". — Красноярск, 1987; Жженых Л.А. "В годы грозовые: Из истории Якутской губчека". — Якутск, 1980.
Ценный материал о карательной системе 1920-1930-х гг. содержится в вышедших монографиях Н.М. Кучемко, Н.Я. Гущина и В.А. Ильиных. В 1987 г. появилась насыщенная новыми фактами статья В.И. Шишкина о деятельности сибирских ЧК 1919–1921 гг. [11] . Однако подход к освещению деятельности ВЧК-ОГПУ в работах профессиональных историков до конца 1980-х гг. оставался прежним — чекисты представлялись в высшей степени героическими борцами с бесчисленными врагами советской власти.
11
Кучемко Н.М. "Укрепление социалистической законности в Сибири в первые годы нэпа (1921–1923 гг.)" — Новосибирск, 1981; Гущин Н.Я., Ильиных В.А. "Классовая борьба в сибирской деревне (1920-е — середина 1930-х гг.)" — Новосибирск, 1987; Шишкин В.И. "Создание и деятельность органов ВЧК в Сибири (конец 1919 — начало 1921 гг.)" //Великий Октябрь: проблемы истории. — М., 1987, С. 130–143.
С начала 1990-х гг. исследователи начали публиковать свободные от конъюнктуры статьи и монографии о деятельности репрессивных органов Сибири. Г.Л. Олехом на основе широкого архивного материала был описан механизм взаимодействия органов ВЧК-ОГПУ первой половины 1920-х гг. с партийными властями на губернском и уездном уровне, сделан вывод о явном доминировании секретариатов парткомитетов над чекистскими учреждениями, которые вполне обоснованно именуются органами политической полиции. Е.Е. Алексеев выпустил книгу о репрессивной работе чекистов Якутии. В.И. Шишкин опубликовал статьи о деятельности Новониколаевской и Тюменской губчека, а также подробное исследование о «красном бандитизме», в том числе в чекистской среде. А.П. Шекшеев объективно изложил историю Енисейской губчека, И.В. Наумов подробно, но без акцента на карательной работе, описал структуру и деятельность Иркутской губчека [12] .
12
Олех Г.Л. Кровные узы. РКП(б) и ЧК/ГПУ в первой половине 1920-х годов: механизм взаимоотношений". — Новосибирск, 1999; Алексеев Е.Е. "Признаю виновным…" — М., 1996; Шишкин В.И. "Красный бандитизм в советской Сибири" //Советская история: проблемы и уроки. — Новосибирск, 1992. С. 3–79; Он же: "Новониколаевская губернская чека (декабрь 1919 — апрель 1920 г.)" //Страницы истории Новосибирской области. Первая областная научно-практическая конференция краеведов. Ч.2. — Новосибирск. 1996. С. 17–21; Он же: "Секретная операция Тюменской губчека по учету кулацкого элемента (июль 1920 — апрель 1921 г.)" //Сибирская деревня: проблемы истории. — Новосибирск, 2004. С. 107–113; Он же: "Тюменский «заговор корнета Лобанова»" //История белой Сибири. Тезисы 4-й научной конференции, — Кемерово, 2001; Он же: "Советская карательная политика в Сибири в начале 1920-х годов" //Права человека в России: прошлое и настоящее. Сборник докладов и материалов научно-практической конференции. — Пермь, 1999. С. 10–21; Шекшеев А.П. "Органы ВЧК на территории Енисейской губернии" //Вестник института саяно-алтайской тюркологии. — Абакан, 2002. Вып. 6; Наумов И.В. "Органы государственной безопасности Иркутской губернии в 1920 — начале 1922 годов" //Силовые структуры и общество: исторический опыт взаимодействия в условиях Сибири. — Иркутск, 2003.
Заметным вкладом в изучение политических репрессий конца 1920-х гг. стали работы Н.Я. Гущина, Т.С. Ивановой, С.А. Папкова. Значительный фактический материал о работе алтайских чекистов 1920-х гг. можно найти в очерковых книгах В.Ф. Гришаева и статьях Н.В. Кладовой [13] . Следует отметить, что репрессии начала 20-х гг. изучены пока в значительно меньшей степени, чем конца этого драматического десятилетия.
Помимо подробных исследований о взаимодействии партийного и чекистского аппаратов первой половины 1920-х гг., положении органов ЧК-ОГПУ в системе управления сибирским регионом, различных аспектах работы некоторых сибирских губчека, в ряде статей также освещались фабрикация ряда «заговоров», история политической ссылки, информационное обеспечение политического руководства чекистскими сводками, процедура исполнения смертной казни [14] . В ряде публикаций можно найти многочисленные биографии как руководящих, так и рядовых чекистов Сибири [15] .
13
Гущин Н.Я. "«Раскулачивание» в Сибири (1928–1934 гг.): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия". — Новосибирск, 1996; Папков С.А. "Сталинский террор в Сибири 1928–1941". — Новосибирск, 1997; Иванова Т.С. "Из истории политических репрессий в Якутии". — Новосибирск, 1998; Гришаев В.Ф. "«За чистую советскую власть…»". — Барнаул, 2001; Он же: "Невинно убиенные". — Барнаул, 2004; "Политические репрессии в Алтайском крае 1919–1965". — Барнаул, 2005.
14
Шишкин В.И. "К вопросу о роли Сибирского Крестьянского Союза в подготовке Западно-Сибирского мятежа 1921 года" //Сибирь на рубеже XIX–XX веков. — Новосибирск, 1997; "Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы)". — Новосибирск, 2004; Тепляков А.Г. "Сибирь: Процедура исполнения смертных приговоров в 1920-1930-х годах" //Голоса Сибири: литературный альманах. Выл.4. — Кемерово, 2006. С. 213–277, 799–805; Угроватов А.П. "Информационная деятельность органов безопасности (ОГПУ) Сибири в 1920-е гг." //Социально-демографическое развитие Сибири в XX столетии. Сб. науч. трудов. Вып. 3. — Новосибирск, 2004. С. 80–95.
15
Петров Н.В., Скоркин К.В. "Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник". — М., 1999; Тепляков А.Г. "Портреты сибирских чекистов" //Возвращение памяти: Историко-архивный альманах. Вып. 3. — Новосибирск, 1997. С. 68–113.