Непрощенные
Шрифт:
– Отчего она умерла? – Ильяс поправился. – Кто ее убил?
– Не знаю… Дядя не сказал. Он сам не свой.
Ильяс вздохнул:
– Ладно. Давай спать. Утром закажу билеты.
– Я сама закажу. У тебя даже на поезд не хватит.
Ильяс смолчал.
– До встречи!
– Спокойной ночи!
Экран телефона медленно погас. Спать уже не хотелось.
В аэропорту Владикавказа их встретили двоюродные братья. Муса, сын дяди Ахмета, и Шамиль, средний сын дяди
– Салам.
– Салам.
Они молчали до самого выхода. Только у машины Ильяс не выдержал:
– Кто?
Муса кивнул на скучающего в стороне солдата.
– Они, брат.
…Ехали долго.
Потом были похороны. Ревущие родственницы, высохшие, ввалившиеся глаза бабушки, промозглый ветер на склоне, сухие комки земли в ладонях.
Муса привел его на склон, когда гости покинули двор.
– Возьми земли, Ильяс. Это хорошая земля. Наша. Бери!
Он послушно зачерпнул ладошкой крошащуюся породу.
– Это хорошая земля, Ильяс. Это земля наших предков. Твоих и моих, брат.
За спиной послышались шаги. Вверх по склону поднимались Шамиль и дядя Аслан.
– Ты уже взрослый, Ильяс. У взрослых свои законы.
– К чему ты это мне говоришь, Муса?
Но ответил не двоюродный брат. Заговорил дядя Аслан:
– Я не могу быстро ходить. У меня больная нога. Уже десять лет.
Ильяс знал, где дяде прострелили ногу. Он кивнул. Это знали все.
– Моих сыновей убили. Теперь забрали дочь, – дядя Аслан потер бороду, он нервничал. – За жизни сыновей со мной рассчитались. Но Роза уйдет неотомщенной.
Ильяс напрягся: он ближайший родственник Розы, ближе, чем Муса и Шамиль. Мстить? Ему? Учился, учился, а теперь в горы?!
– Мы все сделаем правильно, дядя, – ответил Муса. Он посмотрел на Шамиля и Ильяса. – Так?
Шамиль закивал.
– Мы найдем и покараем. Так ведь, брат? – Ладонь Мусы легла на плечо Ильяса.
– Я слышал, его арестовали и будут судить, – Ильяс, как мог, оттягивал неизбежное.
– Это их суд, брат. Их законы, их судьи, их тюрьмы. Они не хотят, чтоб мы волновались, они боятся нашей мести. Один воин стоит тысячи баранов. А там бараны, брат. Бараны и шакалы. Мы будем жрать одних и резать других, брат!
Шамиль кивал все энергичней. Глаза его лихорадочно блестели. Зрачки казались огромными. Да они больные!
– Его будут судить, и если отпустят… – попытался вывернуться Ильяс.
– Даже если посадят, брат! Он отсидит, а сестры не будет. Ее не выпустят через пару лет, не вернут отцу. Не думай, брат! Действуй, как велит сердце.
На другое плечо легла ладонь дяди.
– Мы отомстим. Так?
Он ждал этих слов. Знал, что услышит, и боялся. Всю свою жизнь пытался выскочить из раскручиваемой спирали предложенной судьбы, старался, полз и, кажется, почти соскочил… Но только «почти».
На
– Да, Муса!
– Это правильные слова – от сердца.
На душе Ильяса было пусто.
Он забыл этот разговор. Заканчивался четвертый курс, шла преддипломная практика. Эля съехала в Голландию к родителям покойного мужа, и в распоряжении Ильяса была прекрасная двушка на Фестивальной. Жизнь казалась простой и легкой.
Телефон зазвонил в семь часов вечера.
– Кто такой «Муса»? – Лера схватила трубку первой и теперь морщила носик.
– Много будешь знать, скоро… – начал Ильяс, но не закончил поговорку – в дверь постучали.
Телефон затих.
– Кто там?
– Свои, брат!
За дверью стояли Муса, Шамиль и двое незнакомых ребят.
– Салам.
– Салам, брат.
– Кто там, Илья? – полюбопытствовала Лера из ванной комнаты.
– Это по делу.
Муса ухмыльнулся и попробовал войти в прихожую, но Ильяс перекрыл проход.
– Что-нибудь случилось?
Шамиль закивал головой. Муса заглянул через плечо Ильяса, ухмыльнулся шире:
– Попроси свою девушку ехать домой, брат.
– Зачем?
– У тебя всю ночь будут гости.
– Какие гости?
Муса повернулся к двум незнакомым парням и представил их:
– Рустик. Толя.
Ильяс удивленно уставился на двоюродного братца. Шамиль все так же кивал, напоминая болванчика. Глаза его неестественно блестели.
– Попроси ее уйти. Мы подождем на кухне.
– Зачем?
– Надо, брат, надо! – Глаза Мусы сузились. – Очень надо.
…Через десять минут обиженная Лера ехала домой на такси, а сам Ильяс стоял напротив развалившейся на диване четверки гостей:
– Что происходит?
Муса взял со столика пульт управления DVD.
– У тебя есть любимый фильм, Ильяс? Здесь, на полке? – он указал на стопку дисков.
– «Потоп», – автоматически ответил Ильяс.
– Слышали? – Муса повернулся к Рустику и Толику. Те затрясли головами.
– Просмотрите все. Чтобы про волны, мосты – все запомнили!
– Там про семнадцатый век, исторический фильм, – уточнил ничего не понимающий Ильяс.
– Это не важно, брат. Они посмотрят, запомнят и скажут, что вы смотрели кино вместе. Идем! – Он потянул Ильяса из комнаты.
– Куда?
– Он вернулся! Выпустили! Ты не смотришь телевизор? Выпустили! – шептал Муса.
– Кого?
– Его! Он здесь, брат!
– Мы куда-то едем?
– Туда-то, брат. Туда-то! Едем отдавать долги!