Непрощенный
Шрифт:
— Но я…
— Да, в последний раз ты их подбил. Молодец. Замечательно. Правда, я сильно сомневаюсь, что после такого попадания им придется долго чинить свою посудину… Но брать взятки гладиаторами! Да еще выпускать их на главную арену! Это уже чересчур. Моему терпению приходит конец.
Он замолчал и перевел взгляд на пыточный корпус — бесформенное строение, присоединенное к двум тюремным корпусам низкими крытыми переходами. Судя по их высоте, пройти по ним можно было разве что на четвереньках. Однако Отто Чаруш хорошо знал, что на самом деле они уходят в глубину на пару метров. И здание это очень старое — гораздо старше самого цирка и города, вместе взятых. Верхние помещения — те, что возвышались над поверхностью диска —
Но сейчас Отто Чарушу было не до городской истории. Он очень хорошо и не понаслышке знал, что происходит, когда у барона Пако заканчивается терпение.
Перед дверьми снова пришлось задержаться. Процедура проверки личности здесь проходила не в пример дольше, чем в тюремных корпусах, и это не улучшило настроения барону. Увы, это было требование безопасности. Желающих несанкционированно проникнуть в пыточную находилось немного, но они обычно появлялись в самый неподходящий момент.
Арни Роун, палач-распорядитель, уже ждал в холле — рослый, кривоногий, с несоразмерно длинными мускулистыми руками. Подобно всем своим коллегам, Арни носил кожаную маску, но поговаривали, что это вызвано причинами куда более серьезными, нежели дань традиции. В ранней юности он вступил в Императорский легион и более десяти лет служил десантником и — опять-таки, если верить слухам — был изувечен во время военной операции в звездном скоплении Кира. Как бы то ни было, по возвращении на Диск он долго не мог найти себе места в мирной жизни — возможно, из-за того же увечья. Подтвердить или опровергнуть эти слухи не мог никто, кроме самого Арни, а он о своей жизни распространяться не спешил. Одно было известно точно: в один прекрасный день он нанялся к барону Пако палачом… а спустя какое-то время, когда главный палач погиб в результате несчастного случая, Арни занял его место.
С тех пор домом Арни Роуна стал пыточный корпус. К тому времени здание напоминало хлев для пигов,поскольку прежний владелец чистоплотностью не отличался. Сейчас в это было невозможно поверить: внутри царили чистота и порядок, которые сделали бы честь операционной. Правда, цветом стены напоминали закопченное золото, из-за чего после трех-четырех минут пребывания в этом помещении у посетителей начинала болеть голова. Ощущение усугубляли тяжелые бордовые драпировки, развешенные в самых неожиданных местах. Впрочем, барон и его Первая жена умудрялись получать от этого определенное удовольствие. Возможно, потому, что это было одно из немногих мест, где Тоар Гемельсоирский мог находиться без охраны.
Оставив Отто Чаруша в холле на попечение стражи, барон прошел в кабинет, который при желании мгновенно превращался в подобие закрытой ложи — стоило только убрать стену, отделяющую его от пыточной. Сейчас на это ничто не указывало. Просто небольшая, достаточно уютная комната с двумя анатомическими креслами, удобный низкий стол, роботизированный бар из матового желтого металла… Барон привычным движением коснулся сенсорного пульта. Напиток, который он пил в таких случаях, не пользовался популярностью в свете, однако барону нравился. Можно было часами сидеть в кресле, покачивая широкий бокал, глядя, как густая бурая жидкость перекатывается в нем, оставляя на стенках маслянистые разводы… ловя едва ощутимый запах, разливающийся в воздухе… Сладковатый, терпкий, он подобен яду, чье присутствие обнаруживаешь, когда уже поздно… Барон не спешил. Он ждал, пока аромат станет насыщенным, тяжелым, пьянящим, и только после этого поднес бокал к носу и глубоко вдохнул. Пить он не хотел: достаточно было одного глотка, чтобы хмель ударил в голову, а ему хотелось сохранить ясность рассудка. А вот запах этого напитка, приготовленного по древней технологии, бодрил и одновременно успокаивал.
Тихий гнусавый гудок вывел его из приятного полузабытья. Печально вздохнув, барон
— Я к вашим услугам, мой господин, — послышалось за спиной у барона.
Казалось невероятным, что существо с таким голосом могло причинить кому-то страдания. Глубокий, бархатный, он обволакивал, убаюкивал, подобно аромату древнего хмельного напитка в бокале барона, он мог заставить забыть обо всех горестях… Обладателем этого голоса, который, бесшумно раздвинув тяжелые шторы, появился из камеры подъемника, был никто иной, как Арни Роун, главный палач правителя Диска.
Барон обернулся и посмотрел на своего верного слугу с видом человека, вырванного из приятных грез.
— Гладиатора к тебе доставили? — осведомился он. После певучего баритона Арни звук его голоса неприятно резал слух.
Вместо ответа Арни низко, но с достоинством поклонился и указал на решетку. Двое подручных палача — коротконогие четырехрукие поланы— прикрепляли Мехмеда Каты к устройству, напоминающему разрезанный вдоль манекен с конечностями на шарнирах. Могучие мускулы подручных играли под их малиновыми трико, едва не разрывая эластичную ткань. Рядом с ними бородач казался карликом, и странно было видеть на его руках и ногах электрошоковые браслеты. Гладиатор выглядел изрядно помятым, под глазом темнел кровоподтек, но в целом ему повезло: палачи часто отводили душу на пленниках, которые не проявляли желания следовать за ними в пыточный корпус.
— Этот раб посмел ослушаться меня, — продолжал барон. — Но ты это, думаю, и так знаешь.
— Конечно, мой господин, — негромко ответил Арни.
— Тем не менее он представляет для меня немалую ценность. Он в совершенстве владеет Древним боем — либо каким-то другим воинским искусством, неизвестным нашим воинам. Мне хотелось бы знать, где он такому научился. Очень хотелось бы знать.
— Я понял вас, господин.
— После этого займешься Смотрителем Отто — он ждет в холле. Вот там можешь отвести душу. Пусть сначала расскажет, как к нему на самом деле попал этот раб. Потом расспроси, какие еще дела он вел с копателями, какие цели преследовал, помимо пополнения собственной кредитки. И если станет привирать… не останавливай его.
— Будет исполнено, мой господин, — отозвался Арни и с поклоном отступил за гардины.
Барон не стал его задерживать. Арни все услышал правильно, и он это знал. Он научил тех, кто входил в круг особо приближенных лиц, понимать его с полуслова и постарался, чтобы иные в этом круге не задерживались. Многие представители аристократии утверждали, что принадлежат к этому кругу, но это была ложь. На самом деле никто из знати не мог этим похвастаться.
Через некоторое время Арни Роун появился в пыточной. Чтобы привести в чувство пленника, много времени не потребовалось. Маленький гладиатор застонал, помотал головой… и неожиданно ясным взглядом осмотрел помещение. В следующий миг он уставился на барона. Их взгляды встретились; потом пленник опустил глаза и что-то прошептал.
— Что он говорит? — громко спросил барон Пако.
Арни покачал головой.
— Я не знаю этого языка, мой господин. И никогда не слышал.
Коротышка презрительно покосился на него, пошевелил руками, проверяя, насколько крепки браслеты кандалов, и снова поднял голову.
— Я гавариль: Аллах проклянет неверный, кто не зналь чести.
— Честь? — барон встал и подошел ближе к решетке. — Значит, по-твоему, честь состоит в том, чтобы отказываться подчиняться приказам своего повелителя?