Непрощенный
Шрифт:
Гнев, боль, отчаяние…
— Прекратите… — прошептал я.
Главарь боевиков ухмыльнулся и посмотрел на меня. Без злобы, без насмешки. Так хозяин смотрит на двухмесячного щенка, который пытается на него рычать и скалить зубы.
— Зачэм? — удивленно спросил он. — Пусть убивать.
Пара растерзанных тел на экране полетела за борт. Офицер в окровавленном кителе колотил рукояткой пистолета матроса, вцепившегося зубами ему в ляжку. Похоже, ноги у матроса были перебиты, но его ярости это не умерило.
— Тэпер ви видэть, — спокойно проговорил Минер. — Инша Аллах, [31]
Вот и все. Не нужно будет никаких терактов. Не нужно будет захватывать самолеты, заводы, засылать в переполненные концертные залы шахидок с бомбами на поясе. Достаточно транслировать нужный сигнал на частоте какой-нибудь популярной станции. Или совершить несколько звонков на мобильные телефоны нужным людям. И единственные, кто может остановить это безумие — мы с Сергеевым.
31
Слава Аллаху (араб.).
Кажется, на меня никто не обращал особого внимания. Делая вид, будто переминаюсь с ноги на ногу, я немного повернулся, чтобы обеспечить себе лучший обзор.
Отлично. Если стоять так, у меня за спиной окажутся только двое боевиков… В том, что Сергеев отреагирует адекватно, я не сомневался. Три… пятнадцать…
— АЛЛАХ АКБАР!!!
Думаю, такого подручные Минера от меня не ожидали. Прием дурной, но иногда дает неплохие результаты. Рассчитывать на то, что он поможет против таких профессионалов, не стоит, но чем черт не шутит, пока Бог спит?
Вернее, чем Бог не шутит, пока черт спит… Мне так больше нравится.
Развернувшись, я налетел на ближайшего «конвоира» и вместе с ним повалился на пол. Пули рассекли воздух в паре сантиметров от его груди. Воин Аллаха не сопротивлялся, когда я отобрал у него «хеклер-кох»: на браслете наручников имеется чрезвычайно приятный выступ, которым удобно бить… ну, скажем, в височную впадину.
Черт подери, как же приятно снова держать в руках оружие!
Мне повезло вдвойне. Привычно скользя вниз по его боку, моя ладонь наткнулась на что-то твердое и до боли знакомое. Счет шел даже не на секунды, а на доли секунды, но в условиях дефицита боеприпаса не стоит пренебрегать оружием, которое судьба сама тебе подсовывает. Обнимая моджахеда, я сунул руку под куртку, вытащил ствол из кобуры…
«Вальтер» с глушителем! Тот самый «вальтер», мой вчерашний трофей. А вот обойма к нему… Я представил, как Сергеев говорит мне: «Ну точно, прирос к тебе пистолетик».
Однако предаваться сентиментальным чувствам было некогда. Прикрываясь телом, обладатель коего прямым рейсом следовал в гости к гуриям, я срезал очередью еще одного боевика и помог Сергееву, который катался по полу в обнимку со своим противником. Ноутбук описал в воздухе роскошную дугу и упал, рассеченный очередью — в прыжке я пнул его ногой. Возможно, там содержались ценные сведения, но в свете последних событий мы с Николаем Ивановичем тоже представляли немалую ценность… при условии, что сумеем оперативно выбраться из лабиринта. Теперь мы оба были вооружены, и это давало нам более чем серьезное преимущество. Ничто не мешало нам палить в белый свет как в копеечку, но террористы явно боялись повредить оборудование.
Значит…
Поймав взгляд Сергеева,
Внизу мы находились в относительной безопасности. Сомневаюсь, что «воины Аллаха» настолько глупы, что позволят пострелять себя, как ворон, но мы имели возможность существенно сократить их численность, прежде чем придет время подниматься.
Я уже приметил подходящую «этажерку». Неподалеку от того места, где нам предстояло влезть обратно на балкончик, стояли какие-то прямоугольные тумбы, похожие на гробы. Если водрузить ее сверху, получится как раз подходящая высота.
— Николай Иванович?
Сергеев отставал. Он еще держался, но его правая штанина потемнела от крови. Зацепили, сволочи…
Я подбежал к нему. Героизм — штука хорошая, но в нужное время и в нужном месте. Прикрыть мой отход он сможет, но оставлять Николая Ивановича в этих катакомбах в мои планы не входило.
Прикрывать меня ему все-таки пришлось — держать на мушке АКМа боевиков, пока я перетягивал ему ногу ремнем. Осматриваться, а тем более заниматься военно-полевой хирургией, было некогда. Отбиться, выбраться… а там поглядим.
Пока пробирались к «гробам», успешно сняли человек пять. Но чем дальше, тем больше мне не нравилось затишье наверху. И еще больше мне не нравилось то, что последние две минуты я не мог, как ни силился, найти худощавую фигурку в черной шапочке «pasa montana», за ношение которой в Италии расстреливали…
Когда стеллажи закончились, мы с Сергеевым, не сговариваясь, припали к полу и перекатились за ближайший «саркофаг». Что там внутри, нам было не особенно интересно. Пусть разбираются специалисты, которые придут сюда после нас. Если будет за чем приходить.
В полуприседе, согнувшись в три погибели, мы пробирались между «саркофагами». Они стояли ровными рядами, как на кладбище — холодные, облитые жирным белым пластиком. От их оснований по полу тянулись толстые кабели, похожие на дождевых червей-альбиносов. Мы старались на них не наступать. Не из брезгливости — просто чтобы не споткнуться. Поясница затекла, к тому же начала сказываться усталость и бессонница: спал я от силы часа четыре. И когда впереди показалась стенка, и мы, найдя закуток между двумя приборными стойками, наконец-то выпрямились, я чувствовал себя почти счастливым. Теперь дело за малым: скинуть с какой-нибудь этажерки приборы, водрузить ее на ближайший к стенке саркофаг, вскарабкаться на нее…
Я едва успел обернуться, когда Сергеев упал. Помнится, первая мысль была: ремень соскользнул, а человек не хотел тормозиться, и теперь ему похорошело от потери крови. Паршиво, конечно, но…
А следующий кадр был — в точности как из фильма, название которого я не помню. Человек падает, а над ним встает, на глазах обретая четкие очертания, фигура демона, заключенного в его теле.
Демон в камуфляже и с черной шапочкой-маской на голове шагнул мне навстречу. Я вскинул автомат и нажал на курок, но было уже поздно. Рука-змея метнулась, ухватилась за ствол, и очередь разнесла ряд мышино-серых коробок на соседнем стеллаже. В последний момент я выпустил автомат, чтобы отбить длинный, с зазубринами, нож — прежде чем он вонзится мне в солнечное сплетение.