Непрошеные или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Книга 2. Жизнь продолжается?
Шрифт:
– Зад свой желаешь ей прикрыть? – усмехнулся Усачёв. – Ну, что ж. Давай, трус несчастный, свою бумаженцию.
– Так ведь… Сам знаешь, Александр Геннадьевич… В нашей жизни, всякое бывает. – оправдываясь, начальник СИЗО пододвинул к старшему по званию спешно найденный лист и авторучку. – От вас жалости не дождешься. А если подохнет подследственный? Предположим, при транспортировке. Или, не дай-то Бог, не осилит ваших «более радикальных методов». Более чем уверен в том, что именно вы, с превеликим удовольствием прикроет уже свой зад, моими
Сопроводив начальника УВД в «компании» с подследственным до самой машины, Караулов вернулся в свой кабинет. На душе его отчего-то осталось двоякое, отчасти тревожное чувство. С одной стороны, он легко отделался от тяжкой обузы, грозившей перерасти в потерю собственной репутации. А с другой.…
После беседы с Усачёвым, у полковника появился неприятный осадок какой-то непонятной настороженности, недосказанности и неопределённости. Слишком откровенными были последние намёки генерала. Однако и не это было сейчас главным.
В ещё большей степени, Караулова беспокоили какие-то странные негативные предчувствия. Подспудный внутренний страх, очень медленно, но весьма уверенно разъедал его сознание. Причём, полковник никак не мог понять и объяснить самому себе, причину его возникновения. Потому как все. Абсолютно все было странным и каким-то неестественным. Вот почему неистовая тревога и тотальная паника нарастали в нём все сильнее и сильнее.
Уставившись в одну точку на противоположной стене, полковник пытался успокоить свою, не на шутку, разгулявшуюся нервную систему. Федор Михайлович даже принялся подумывать о расслабляющей рюмашке коньячка припрятанного в сейфе, как вдруг дверь его кабинета отворилась. На пороге вновь стоял Усачёв.
– Ну, здравствуй, Федор Михайлович! Как живешь? Как здоровье? На пенсию ещё не собираешься?
– Да вроде бы, ещё рановато. – оглядываясь по сторонам, нет ли рядом с ним некой скрытой камеры, испуганно ответил начальник СИЗО.
– Рано, так рано. – как-то зло улыбнулся генерал. – В таком случае рассказывай, чем собираешься меня нынче порадовать? Не иначе, как наш киллер соизволил разговориться?
– Особого повода для радости пока нет!.. – поёжился Караулов. – …Молчит сука. Как рыба об лёд. Человечка своего к нему подсадил. Да, только все бес толку.
– А ты говоришь: дескать, на пенсию рано. Коль затянем мы с этим делом, так и всем нам впору будет задуматься о дачных домиках, домашних тапочках и воспитании внуков. Не забывай о том, что данное убийство на личном Президентском контроле. Потому бросай все свои дела и занимайся исключительно Кузнецовым.
На сей раз Караулова охватила уже не паника, а самый настоящий ужас.
«Да что ж этому козлу ещё от меня надо? С какой целью он, вообще, вернулся? Собрался „добить“ меня, решил окончательно расшатать мои нервы? Ну, давай-давай. Вот только и я, вовсе не лыком шит. И на всякого рода провокации вовсе не поддамся.»
– Извиняйте, товарищ генерал.
– Федор! Ты чего это мелешь? – усмехнулся Усачёв. – С чего это вдруг я должен отвечать за твоих узников?
– Да ведь ты, Саша, пятью минутами ранее сам и забрал его. – не выдержав напряжения, выкрикнул Караулов.
– Полковник, ты в своем уме? – в том же тоне гаркнул на Караулова Александр Геннадьевич. – С какой стати я бы стал его забирать? Да, и куда ты прикажешь мне его везти? В свой служебный кабинет?
– Одну минуту. – начальник СИЗО с трудом пытался разобраться в абсурдности, ныне сложившейся ситуации. Лишь одно ему было абсолютно ясно: кто-то из них двоих, был сейчас не в ладах со своей головой. И чтоб доказать (и прежде всего самому себе) своё благоразумие, Караулов вынул из ящика письменного стола, припасенный для подобного случая рукописный документ. – …Вот! Это твоя расписка. Расписка в том, что всю ответственность за подследственного Кузнецова, ты берешь на себя. Можешь ознакомиться.
Генерал прибывал в полном недоумении. Он не понимал, в чем «прикол»; плакать ему сейчас или смеяться. Но для начала он все же глянул в текст переданного ему листа.
– Никак с перепоя, ты эту херню нацарапал? – Александр Геннадьевич пристально уставился в глаза Круглова. Тот потупил взгляд и, уже сам пробежался по написанному тексту.
Усачёв, сука!
Оставь мальчишку в покое. Ведь ты и сам знаешь, что он тут не причём. Займись настоящим убийцей. Его имя: Илья Горбач. Любые попытки тронуть Кузнецова будут жестоко пресекаться. И помни, дважды я не предупреждаю.
МАГИСТР
– А кто такой, этот Горбач? – принимая поражение, Караулов попытался хоть что-то сказать в своё оправдание.
Сейчас у Федора Михайловича было пепельного цвета лицо. Скулы его, казалось, были готовы ринуться в пляс против воли хозяина.
– Федя! Ты, в самом деле, просрал убийцу? Скажи, что это не так. Будь другом, признайся. Ведь ты, правда, сейчас пошутил? – растерявшийся генерал, в буквальном смысле, умолял Караулова. Он был готов даже упасть перед ним на колени, лишь бы тот вселил в него хоть какую-то надежду. В ответ, полковник отрицательно покачал головой. Он усиленно припоминал подробности случившегося.
В его памяти зафиксировалась странная машина, отъехавшая от крыльца СИЗО с псевдо генералом и подозреваемым. Странная, потому как была это видавшая виды белая «Победа» с легко запоминающимися цифрами на старом госномере: «99—99»…
ГЛАВА 6
Признаться, я был в полнейшем недоумении от тех просто фантастических событий, произошедших со мной сразу после подписания договора с моим новоявленным адвокатом. В начале, меня вернули в камеру. Однако спустя, каких-то пятнадцать-двадцать минут, вновь пригласили на выход. На сей раз, уже с вещами!