Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Шрифт:
– Конечно, своей смертью, – с достоинством ответил Рамон. – Не мог же я мстить любимой женщине?!! Но вот ее потомкам – это пожалуйста! Вы не мои, а следовательно – недостойны жить!
– Недолеченный психопат, – сделала я вывод. – Дай уточню: его бабушка тебя когда-то послала далеко и надолго, и ты так обиделся, что уже которую сотню лет вынашиваешь планы мести? Я ошиблась еще раз – ты не Чморный Бластелин! Ты – Блаженный Чмостелин!
– Ты всех убил только из-за этого? – не поверил своим
– Нет! – сверкнул безумными глазами Рамон. – Это не шутка! Ты никогда не терял любимую женщину, водный!
– Ты убил всю мою семью! – крикнул Диего, вцепляясь себе в шевелюру обеими руками. – Это значит «не терял»? Что же тогда, по-твоему, «терял»?.. – И опять непереводимые национальные выражения, подробное содержание которых я уловить не смогла. Только в общем.
– Зато она не ушла к другому, – пояснил создатель, перекладывая Кару в другую руку и эмоционально жестикулируя.
Девочка решила воспользоваться моментом и вцепилась в ладонь зубками.
– Это тебе за папу! «Бип-бип-бип»… дядя!
– Мерзавка! – отдернул руку Рамон.
Кара начала падать, отчаянно цепляясь за укушенную конечность.
– Не-э-эт! – кинулась я к ней. – Поймай ее, и я отдам тебе все, что хочешь!
– Ну наконец-то! – удовлетворенно сказал создатель, ловя ребенка в последний момент. – Давай!
– Сейчас! – пообещала я и, сосредоточившись, скользнула вглубь себя.
«Привет, – сказала мне джинния, возникая перед моим мысленным взором. – Слушаю и повинуюсь!»
«Не смешно! – фыркнула я. – Тут один…»
«Я слышала, – кивнула джинния. – Ты знаешь, что это может убить тебя? Что я – твоя единственная основа?»
«Да, – кивнула я. – Но я не могу допустить…»
«Отдай меня ему, – прошептала джинния, беспокойно ворочаясь внутри. – Не бойся, отдай. Я сделаю все, чтобы уберечь тебя, свою часть и хозяйку. А Рамону будет полезно прочувствовать силу женского начала!»
Я вынырнула наружу, судорожно вздохнула и крикнула своему создателю:
– Я готова обменять ифрита на жизнь Кары.
Рамон расплылся в радостной улыбке:
– Клянись!
– Клянусь сутью своей! – спокойно произнесла я клятву.
Угу. А сути-то как раз и не осталось! Одна джинния.
Рамон передвинул девочку от обрыва и кивнул мне.
– Давай!
– Мария! – предупреждающе выдохнул Диего. – Подумай! Что ты делаешь?!!
– Подумала, – хмыкнула я и сконцентрировалась. Спустя мгновение в моих руках переливалось всеми оттенками пламени огненное сердце джиннии, замаскированное под аналогичный сосуд ифрита. – Пусть подавится, эксплуататор! – И швырнула сгусток в создателя.
– Не переживай так за меня, – глумился испанец, впитывая кожей сущность. – Я не подавлюсь.
– Посмотрим, – оптимистично
– Это я посмотрю, как ты сдохнешь, мерзавка! – захохотал Рамон, брезгливо откидывая Кару к отцу.
Диего поймал дочь. Крепко обнял, чмокнул в макушку и закинул в фонтан. Ребенок с громким хлопком исчез.
Муж бросил на меня предупреждающий взгляд и встал в боевую стойку.
– Ой, счас лопну! – захохотал Рамон, показывая унизительные для собеседника жесты и звонко ударяя себя руками по ляжкам. – Какой смешной водный!..
Диего замер, не понимая сути происходящего. А чего тут понимать? Рехнулся мужик на почве дармовой силы. Бывает.
Огненный пояснил издевательски:
– Кретин! Твоя женщина вот-вот умрет, отдав себя взамен чужой дочери, а у тебя на уме одна драка! Нет, я действительно лопну!
– Слушаю и повинуюсь! – четко раздались слова джиннии.
– Это кт… – вытаращил глаза мой создатель. Рамон не смог договорить фразу, потому что его начало раздувать. Как воздушный шарик.
– Отгадай загадку! – Я бы засмеялась над глупым видом огненного, но силы утекали просто со скоростью воды.
Диего проводил недоуменным взглядом начинающего планериста и кинулся ко мне с перекошенным от волнения и тревоги лицом.
– Как ты себя чувствуешь? Что болит?
– Ничего, – прошептала я, еле двигая языком. – Больше ничего не болит…
– Нужно что-то сделать! – бесновался мой муж, хватая меня и не зная, куда бежать. Твердил: – Выход всегда есть!
– Поздно. – Я с трудом поймала его за руку. Попросила: – Положи на землю. – Слова выходили с огромным усилием, словно выдавливались из тюбика: – Побудь. Со. Мной.
– Мам, а что с дядей? – вынырнула из фонтана Кара.
Муж устало провел ладонью по лицу и сорвался.
– Почему ты здесь? – заорал на дочурку. – Уходи домой!
– Не… кричи… на ребенка… – прошептала я, собираясь с силами, чтобы не пугать славную малышку. – Дядя… ест… все… подряд… у него… метеоризм…
Рамоножабль тем временем устремлялся в небо на всех парах.
– Папа, – полюбопытствовала отошедшая от шока девочка, – зачем дядя наелся метеоритов? Они жесткие. И невкусные. У него сухарей не было?
Ребенок шустро выскочил из воды и подбежал ко мне. Маленькие ручки обхватили мою шею, личико спряталось на груди.
– Я люблю тебя, мама!
– Я тоже люблю тебя, дорогая, – прошелестела я, чувствуя себя немного легче.
Муж сел на землю и положил мою голову себе на колени, сжимая ладонь.
Отпустило чуть больше.
– Пап? – потребовала ответа Кара. – Почему у дяди нет сухарей? Он одинокий?