Непростой союз
Шрифт:
— Не сердись, и не мог не сказать правду. Мы оба чувствуем ее. Но мне было нужно, чтобы ты признала ее вслух, потому что, я думаю, только после этого примешь ее. А когда примешь ее, то сможешь доверять мне по-настоящему.
— Это для тебя так важно?
— Жизненно важно, милая. Я чуть не сошел с ума, когда сегодня днем наблюдал за тобой и ждал, когда ты наберешься смелости убежать.
— Я не собиралась бежать, — тут же запротестовала она.
— Нет, собиралась.
— Я только думала, что мне лучше будет уехать.
— Ты можешь сделать больно только в одном случае — если не поверишь мне настолько, чтобы принять мою помощь.
Она глубоко вздохнула, чувствуя мускусный запах его влажного тела и аромат дров, горящих в камине. Она по-прежнему лежала под Тором, как в ловушке, ее и его руки и ноги переплелись. Тяжесть его тела вдавливала ее в софу, и Тор не делал ни малейшего движения, чтобы ее освободить.
— Я не хочу делать тебе больно, Тор.
—Тогда тебе придется доверять мне.
Эбби с тревогой вглядывалась в его лицо.
— А ты? Ты мне доверяешь? Я видела, как ты смотрел на ту фотографию. Воображаю, что ты дол жен был подумать...
— Я думал, что был бы рад держать в своих руках того, кто шантажирует тебя. И я признаю, что мои мысли были немного жестокими, но эта жестокость была обращена не против тебя, милая. Именно в это ты должна заставить себя поверить. Верь мне, Эбби. Пожалуйста, доверься мне.
— Я верю, — хрипло шепнула она.
Он вздохнул и опустил голову на грудь.
— Я не убивал ее, Эбби.
— Я это знаю.
— И я никогда не сделал бы тебе больно.
— Я и это знаю, Думаю, всегда это знала.
— Я так боялся в тот день, когда ты узнала о моем прошлом, — признался он. — Боялся, ты будешь сравнивать меня с тем мужчиной, который напугал тебя.
Эбби покачала головой:
— Ты совершенно не похож на Флина Рендольфа.
— Чем же я от нею отличаюсь? — спросил он, а его пальцы, искушая ее, скользили по ее талии вниз, к бедру и спине.
— Отличий целый миллион, — ответили она, и улыбнулась поверх его головы.
«Ох уж эти мужчины! Они задают гораздо больше личных вопросов, чем женщины». Свет от огня в камине блеснул на черных волосах Тора, и улыбка Эбби стала шире.
— Во-первых, у вас волосы разного цвета. У него они каштановые.
— Да, действительно, огромная разница, — шутливо пожаловался он. — Ты не можешь придумать ничего лучше?
— Посмотрим. Ты сложен совсем по-иному, чем он. Ты — как скала. А он был стройный, как теннисист.
— Эбби, предупреждаю тебя, что...
— Я пытаюсь успокоить тебя, — возразила она. — Посмотрим, что еще у вас разное. Его я точно не могла бы встретить на занятиях по аранжировке цветов. У него были другие увлечения.
— Что-нибудь красивое и мужественное; вроде езды на спортивном автомобиле? — спросил Тор так, словно его беспокойство
— Нет. Он увлекался... — И тут Эбби мгновенно закрыла рот, в ее уме сверкнуло воспоминание. Флин с фотоаппаратом в руках сердится на то, что она не хочет позировать ему обнаженная. И еще одна картина — он в своей хорошо оборудованной темной фотолаборатории. — Фотографией, — закончила она бесстрастным голосом. — Флии увлекался фотофафией.
Тop вдруг замер неподвижно и очень напрягся. Наступила опасная тишина, оба осознавали смысл того, что сказала Эбби, Потом Тор медленно приподнялся и сел на кровати.
— Ты говоришь, каштановые волосы?
— Да. — Эбби провела языком по пересохшим губам.
— Худощавый?
— Да, Тор, это точно.
— И увлекается фотографией?
— Увлекался, когда я была знакома с ним, но это было два года назад. Зачем ему... В этом нет никакого смысла, Тор. Зачем ему делать что-то подобное? Через два года?
— Он знает, что ты чувствуешь к Синтии? — продолжал спрашивать Тор, отодвигаясь от нее.
Он встал, начал ходить по комнате крупными медленными шагами, почти торжественной походкой. Но шагал без остановки, и это выдавало его тревогу. Наконец остановился перед камином и стал пристально глядеть на огонь.
Эбби смотрела, как он стоял там, освещенный огнем, и остро чувствовала, сколько мужской силы и красоты в его жестком мускулистом теле. Какой он сильный, какой мужественный! Она еще чувствовала на себе отпечаток его тяжелого тела.
— Знал, — медленно призналась она и нахмурилась, сдвинув брови. — Но, Тор, это нелепо. Между мной и Фликом ничего нет уже два гола. Он был рад увидеться со мной в последний ра». Объявил, что больше никогда не захочет видеть меня. И назвал меня... — Ее голос замер, она вспомнила надпись на обороте той жуткой фотографии, которую они получили утром. — Назвал меня шлюхой.
— О, черт! — Тор провел пальцами по своим черным с серебром волосам. — Эбби, его нет в нашем списке! — Повернулся к ней лицом, янтарные глаза оказались в тени и стали похожи на глаза сокола. — Почему его не было в списке?
Этот вопрос был задан с такой яростью, что Эбби вздрогнула от страха, поджала под себя ноги и инстинктивно потянулась за своей рубашкой.
— Выслушай меня, Тор. Флин никак не может быть шантажистом. Я не видела его целых два года. Ради чего ему появляться сейчас и создавать нам неприятности?
— Я желаю знать, почему он не указан в том списке, который я велел тебе составить. У него каштановые полосы, он увлекается фотографией, он знал все твои слабые места. Ты думала, что этот чертов список игрушка? Я хотел список всех, кто соответствует описанию. Всех, а не только твоиx нынешних друзей и знакомых.