Непростой союз
Шрифт:
— Я…. — Эб6и облизнула пересохшие губы и начала снова. — Я приняла его зa курьера. Думала, что он принес еще одну партию витаминов. — Ее голос звучал виновато и так слабо, что был плохо слышен даже ей самой.
За этим последовала грозная тишина. Тор усваивал смысл этого туманного оправдания. Потом спросил:
— С тобой все в порядке?
Эбби, изумленная тем, что он не начал сурово отчитывать ее за то, что она открыла дверь, лишь коротко кивнула.
— Тогда звони в полицию.
— Да, Тор.
Она стала набирать номер.
— Шевельнешься, я сверну тебе шею.
Это было сказано с таким опасным спокойствием, что смысл слов проник даже в затуманенный разум Флина. Флин взглянул на Тора, потом полным ярости и разочарования взглядом отыскал Эбби.
— Она должна была принадлежать мне. Я должен был сделать ее своей, когда была возможность, — простонал Флин и потянулся рукой к кровоточащей ране на голове.
— Он не в своем уме, Тор. Он болен, — спокойно сказала Эбби, уже ожидая ответа по телефон
Тор перевел взгляд с лежавшею у его ног Флина на ее встревоженное лицо:
— Я это вижу. Но болен он или нет, если он eще раз когда-нибудь попытается приблизиться к тебе, я его убью.
Тор присел на корточки возле поверженного врага и пристально взглянул в егго испуганные глаза:
— Ты понимаешь это, Рендольф?
— Она моя, — прошипел Флин.
— Нет, — ровным голосом ответил Тор, — она принадлежит мне, потому что отдала себя мне. Слушай, Рендольф. Я буду защищать свое. Если ты когда-нибудь снова подойдешь к ней, я тебя убью. Убить тебя мне будет легко. Я уже убивал раньше, помнишь?
Глаза Флина расширились, и он понял, о чем шла речь.
— Ваша жена. Вы убили свою жену. Я читал об этом в газетах. Я помню, что слышал об этом примерно тогда же, когда это произошло. Я никогда не мог забыть об этом. Женщинам нельзя доверять. Мужчина не может доверять им. — он говорил нечетко и бессвязно, словно не мог думать ясно. Похоже. Он еще не совсем пришел в себя.
Тор наклонился и обхватил пальцами горло Флина — бережно, но от этой осторожности становилось жутко.
— Я доверяю Эбби. Я всегда буду доверять ей. Ничто не сможет уничтожить это доверие. Поэтому, если я снова обнаружу тебя рядом с ней, я буду знать, что это случилось по твоей вине. Помни это, Рендольф, я буду обвинять тебя. И я убью тебя.
Эбби замерла у телефона, словно прикованная к месту, в такой ужас привела ее спокойная жестокость Тора. Она ощущала исходившую от него угрозу. Как нечто осязаемое. По глазам Флина было видно, что он словно загипнотизирован этой силой и тоже чувствует заключенную в ней опасность.
— Вы убьете меня, — глухо повторил за ним Флин.
— Да.
Флин помотал головой, словно старался вытряхнуть из нее часть боли и прояснить свой ум.
— Я больше не подойду к ней. Теперь она ваша.
— До конца ее жизни, — просто сказа Тор.
— Я не причиню ей боли. Я не подойду к ней, — по-детски пообещал Флин, — она ваша.
— Тор!
Тор как будто
Она все это время не сводила с него глаз с мрачного и сурового лица Тора, и когда, наконец, положила трубку, то заготовила не сразу, подыскивая подходящие слова. Угроза в его взгляде теперь угасла, и Эбби решилась. Она сделала глубокий вздох и прошептала:
— Зачем ты разыграл перед Флином эту сцену?
— Я немного знаю основы психологии, — вздохнул Тор и поднялся на ноги. — Я хотел, чтобы он боялся меня на случай, если тюремная система в нашей стране работает недостаточно хорошо. Я хотел вбить в его больной ум, что приблизиться к тебе для него — значит приблизиться к собственной смерти.
— Опять немного психологии преступников? — спросила Эбби, глядя на то, как он нагибается и поднимает разбросанные по ковру цветы. Каждый цветок он брал в руки так бережно и заботливо, что при виде этого сжималось сердце.
— Думаю, да. — Он выпрямился, повернулся лицом к Эбби и теперь стоял перед ней с букетом цветов в руке. — Эбби?
Она увидела его нерешительность, побежала к нему через комнату и оказалась в его объятиях.
— Конечно, я не передумала. — Она уткнулась лицом в его рубашку и крепко обняла за талию. — Я прекрасно тою, что ты не убивал ее.
— Эбби, я мог бы убить Ренлольфа, если бы это нужно, — осторожно сказал Тор.
— Я это знаю.
— И тебя это не пугает?
— Нет, — просто сказала она. — Ты будешь делать все, чтобы защитить меня.
— Ты сказала это так, словно понимаешь.
— Я должна была понять, — она подняла вверх лицо, в ее глазах блестели слезы облегчения и любви. — В конце концов, я бы тоже сделала все, что должна была бы сделать, чтобы защитить тебя.
Тор крепче обнял ее. Из его горла вырвался сдавленный стон, и Эбби поняла, что это вздох облегчения. Любой мужчина при определенных обстоятельствах способен на жестокость. И любая женщина тоже, теперь Эбби это понимала. Она никогда не будет бояться Тора. Если он когда-нибудь совершит что-то жестокое, его сила будет направлена против того, что станет угрожать ей. Он будет защищать ее, но сам никогда не будет для нее опасен.
Может быть, она подсознательно почувствовала это, когда в первый раз увидела, как он составляет свои спокойные, ясные, контролируемые цветочные шедевры.
Тор и Эбби, обнявшись, стояли неподвижно в ласковой тишине, пока не прибыли полицейские.
Гораздо позже, после разговора с полицейскими, купания под душем и стакана вина, Эбби сидела в купальном халате, поджав под себя ноги, и готовилась величаво выслушать наставление Тора. Теперь, когда опасность миновала, она могла позволить ему немного выпустить пар. Эмоции Тора вернулись в норму.