Нептун: Бал Сатаны
Шрифт:
— Как раз пытаемся выяснить,— улыбнулся Сол.— Потому я и пришел. Тебе необходимо занять место в противоперегрузочной капсуле,— без лишних предисловий заявил он.
Против ожидания девушка не стала спорить. Они покинули каюту и пошли по коридору, залитому потоками мягкого голубоватого света, свернули за угол и вошли в узкое вытянутое помещение, в котором стояли в два ряда десять массивных, похожих на саркофаги капсул. Крышки оказались открытыми — все противоперегрузочные устройства пустовали. Только тут девушка поняла изначально очевидное — ей придется коротать время в полном
— Ты всерьез думаешь, что я соглашусь мокнуть в этом дурацком гробу?! — мигом вспылила она.
— Ну почему же мокнуть? — как можно мягче возразил Хук.— Это всего лишь водяной матрас с регулируемым давлением и системой автоматического газоснабжения.
— Фу! — Очаровательный носик брезгливо сморщился.— Когда ты так говоришь, мне вспоминается наша анатомичка… Мерзость! — высказала она окончательный диагноз, смерила Акселя возмущенным взглядом и отвернулась, всем своим видом демонстрируя нежелание подчиняться глупым приказам.
— Перестань капризничать,— пользуясь тем, что его не видят, Сол недовольно поморщился. Попытка бесконфликтного разрешения проблемы не удалась, но он не терял надежды.— Ты просто не представляешь, что нас ждет. При двух «жэ» ты практически не сможешь стоять. При трех, даже если ты лежишь на кушетке, дыхание превратится в пытку.
— Да?! — с вызовом спросила она и резко обернулась.— А ты знаешь, что женщины выносливее мужчин?!
— Разумеется,— невозмутимо парировал Аксель.— Но мне известно и другое: мужчины сильнее, и в предстоящих испытаниях от нас в первую очередь потребуется сила. Для наглядности представь, что ты лежишь с пудовой гирей на груди… насколько тебе хватит сил для дыхания? А нас, возможно, ожидает больше трех «жэ».
Анна обернулась, и Хук увидел, как предательски влажно блеснули глаза девушки.
Это подло, Сол,— неожиданно заявила она, вмиг разоружив великана извечным и безотказным женским оружием — слезами.
Ну что тут станешь делать? Сказанное ею — полная чушь, но от осознания этого простого факта легче не становилось.
— Поверь, Анна, я с удовольствием составил бы тебе компанию…
— Это правда? — с трогательной наивностью в голосе спросила девушка.
— Ну конечно,— великодушно подтвердил Хук. Похоже, получилось достаточно убедительно, и он поспешил развить успех.— Какой смысл терпеть неудобства, если есть возможность спокойно переждать? Другое дело, что я не могу себе этого позволить — предстоит драка, и я не собираюсь стоять в стороне. Понимаешь? — Он пытливо заглянул ей в глаза, и Анна молча кивнула.— Они все технари, а я привык иметь дело с подонками…
— Я помню,— через силу улыбнулась девушка.
— Именно поэтому я должен остаться с ними. Мои советы могут пригодиться.
— Ладно…— Помолчав, Анна грустно посмотрела на Сола и вздохнула с обреченностью приговоренной к смерти узницы.— Пакуй!
— Вот и славно! — обрадовался Аксель, словно перышко подхватил девушку на руки и, поцеловав на прощание, уложил в ближайшую к двери капсулу.— Тебе удобно? — заботливо поинтересовался он, набирая на пульте необходимую комбинацию клавиш. Амортизирующая жидкость с легким журчанием побежала по капиллярам
— Все хорошо, милый. Спасибо. Она мягко улыбнулась.
— Когда-нибудь я смогу делать все, что можешь ты,— пообещала девушка под мерное жужжание опускающейся пластиковой крышки капсулы.
— Конечно, милая. Ни минуты в этом не сомневаюсь.
— И откуда на борту «Неудержимого» амортизаторы? — спросил Хук, переступив порог рубки. До сих пор этот вопрос просто не приходил ему на ум, и только на обратном пути он впервые задумался: зачем на грузопассажирском космолете противоперегрузочные капсулы?
— Хороший вопрос,— усмехнулся Мэрфи, и все обернулись к нему. Похоже, не только Аксель, но и никто из экипажа прежде не удосужился поинтересоваться назначением капсул. Обслуживание много времени не отнимает. Установлены и ладно.— Тебе повезло, что не застал тех времен, когда ими пользовались. Впрочем, мне тоже,— добавил он, подумав.— Так вот, сказывают, что однажды в светлую голову одного из кабинетных космопроходцев явилось сомнение: целесообразно ли позволять экипажу бездельничать по две-три недели, а если в оба конца, то и все шесть?
— К тому же сколько доброй еды понапрасну изводится! — хмыкнул Аксель, как обычно сразу ухватив суть. Остальные расхохотались.
— Господи,— вздохнул Райдер,— сколько же, оказывается, непроходимой тупости незримо присутствует в нашей жизни.
— К сожалению, века летят, а количество дураков, несмотря на все успехи генной инженерии, не становится меньше,— на свой манер согласился Сол. Они вновь рассмеялись, а Хук, наоборот, посерьезнел.— Предлагаю отдать должное человеческой глупости, нам, быть может, это головотяпство неизвестного «гения» спасет жизни. Бен! — окликнул он радиста.— Давай-ка посмотрим, куда запропастились наши попутчики?
Как обычно, Аксель с легкостью «взял командование на себя», но Мэрфи и не собирался возражать, признавая превосходство друга если и не в знании своего корабля, космонавигации и в прочих космопроходческих премудростях, то в умении быстро и успешно действовать в критических ситуациях — безоговорочно.
Со скоростью виртуоза-пианиста пальцы радиста пробежали по рычажкам и клавишам пульта управления. Мерно замерцал шар голографического панорамного обзора. Чуть впереди и справа застыла титаническая масса Сатурна, окруженного рядом плоских колец. Только приглядевшись, Хук увидел, что она медленно отодвигается назад. Почти сразу позади и справа от «Неудержимого» вспыхнули две яркие точки.
— Мимас и Тетис,— подсказал Эрик Томсон.
— Не до них сейчас,— чуть резковато отозвался Аксель.— Как только получишь достаточно информации для расчета траектории наших друзей, отключай локатор. Не хочу, чтобы наши доброжелатели знали, что мы их видим.
— Уже,— практически мгновенно откликнулся навигатор.
— Бен! Не дай себя обнаружить,— напомнил об отданном приказе Аксель, но одновременно с его напоминанием радист погасил экран. Все, кроме Томсона, посмотрели на Хука, словно ждали от него мгновенного и исчерпывающего анализа положения.— Эрик, что у вас?