Нерассказанная история США

Стоун Оливер

Основываясь на представленных Фейтом «доказательствах», которые аналитики ЦРУ и РУМО постоянно разносили в пух и прах, Чейни и Либби постоянно ездили в Лэнгли и давили на ЦРУ, требуя, чтобы разведка пересмотрела оценки относительно отсутствия связей между Ираком и «Аль-Каидой». Напряженность между “ястребами” в правительстве и аналитиками разведки росла. Как координатор разведки на Ближнем Востоке, Пол Пиллар был ответственным за оценку ситуации в Ираке. Он рассказывал о «нездоровой атмосфере», когда подхалимы правительства обвиняли его и других офицеров разведки в «попытке саботировать политику президента»⁹⁸. Однажды, когда Хэдли потребовал, чтобы замдиректора по разведывательной деятельности пересмотрел «соответствующий документ»,

взбешенный Тенет позвонил Хэдли и проорал в трубку: «Мы не станем больше переписывать эти гребаные доклады. Точка, мать твою. Ты меня слышишь?! И не смей больше угрожать моим людям, ублюдок. Никогда!»⁹⁹

Но самый позорный инцидент произошел 5 февраля 2003 года, когда госсекретарь Колин Пауэлл, наиболее уважаемый и пользующийся доверием член правительства, появился в ООН и предъявил то, что и послужило поводом к войне. Буш лично выбрал для этой цели Пауэлла. «У вас есть достаточный кредит доверия, – сказал он Пауэллу. – Возможно, вам они поверят»¹⁰⁰.

Пауэлл говорил 75 минут. Он принес с собой гору магнитофонных записей, спутниковых снимков и прочих сфабрикованных материалов – даже пробирку с похожим на споры сибирской язвы белым порошком, доказав, как мало нужно для того, чтобы погубить множество людей. Он уверял делегатов:

«Коллеги, все мои утверждения имеют под собой основания. И эти основания очень серьезны. Это не догадки. Все, что мы представили, – это факты и заключения, базирующиеся на достоверных данных разведки… У нас есть полученное из первых рук описание передвижных цехов по производству биологического оружия. Мы знаем, что у Ирака есть как минимум семь таких подвижных цехов. Цехи-трейлеры, и каждый состоит минимум из двух-трех грузовиков… мобильные производственные комплексы… могут производить возбудителя сибирской язвы и ботулотоксин. За один месяц они могут произвести достаточное количество сухих реагентов, чтобы убивать людей тысячами. Даже по нашим скромным оценкам, Ирак уже располагает боевыми химическими реагентами в объемах от 100 до 500 тонн… И Саддам пребывает в решимости заполучить ядерное оружие… Я лишь хочу обратить ваше внимание на то, что связи между Ираком и “Аль-Каидой” могут оказаться гораздо более тесными»¹⁰¹.

Позже Пауэлл назовет это жалкое представление недостойной страницей своей карьеры¹⁰². Многие его утверждения были опровергнуты как разведкой, так и инспекторами ООН еще задолго до этого. Другие аргументы основывались на информации, предоставленной известными лжецами вроде Чалаби и Ловкача – алкоголика-кузена одного из помощников Чалаби. Ловкача уже уличала в мошенничестве разведка ФРГ, которой он представил более 100 ложных докладов об ОМП. «У меня был шанс сфабриковать что-то, что позволит свергнуть режим», – позже признавал Ловкач. Немецкие разведчики предупреждали ЦРУ, что Ловкачу верить нельзя. Пауэлл сопротивлялся давлению со стороны Чейни, требовавшего доказать прямую связь Саддама с «Аль-Каидой», – госсекретарь назвал большую часть догадок Либби и компании «чушью собачьей»¹⁰³.

Сотрудники разведслужб возмущались тем, с какой легкостью неоконсерваторы из Пентагона крадут, искажают и фабрикуют доказательства. Когда несуществующее ОМП в итоге так и не было обнаружено, обозреватель New York Times Николас Кристоф назвал неоконсерваторов психопатами, стремящимися любым путем доказать, что они правы. Один чиновник, пожелавший остаться неизвестным, сказал: «Как сотрудник РУМО, я знаю, каким образом наше правительство лгало общественности, стремясь добиться поддержки нападения на Ирак»¹⁰⁴.

Хотя за рубежом никто не воспринял речь Пауэлла всерьез, на американское общественное мнение она все же оказала нужное влияние. Washington Post

назвала его доказательства «неоспоримыми». Войну поддерживала уже не треть, а половина всего населения страны. Когда на следующий день Пауэлл встретился с членами сенатского комитета по иностранным делам, расчувствовавшийся Джозеф Байден произнес: «Если бы я мог, то выдвинул бы госсекретаря Колина Пауэлла на пост президента»¹⁰⁵.

США нужно было добиться одобрения 9 из 15 членов Совета Безопасности и убедить Францию не использовать право вето. Они начали оказывать сильнейшее давление на развивающиеся страны, которым было прекрасно известно, что случилось с Йеменом в 1990 году, после того как он вместе с Кубой не согласился с применением силы против Ирака. Ооновский гамбит мог бы получиться, если бы не храбрый молодой офицер английской разведки Катарина Ган: невзирая на огромный личный риск, она рассказала о незаконной операции АНБ по слежке за делегатами ООН, которая позволила бы оказать на них давление, чтобы они поддержали войну. Разоблачения шокировали англичан, но в американских СМИ о них не было сказано практически ничего¹⁰⁶. В итоге, несмотря на продолжавшиеся неделями угрозы и предложения взяток, резолюцию поддержали только США, Англия, Испания и Болгария. Среди бросивших Америке вызов были Камерун, Чили, Гвинея, Ангола и Мексика¹⁰⁷.

Американские чиновники презрительно смеялись над сопротивлением войне со стороны Франции и ФРГ. Рамсфелд называл их «старушкой Европой»¹⁰⁸. В стиле, напоминавшем поношение всего немецкого во время Первой мировой войны, в кафетерии палаты представителей French fries (картофель фри – буквально «жаренный по-французски») переименовали в «картофель свободы». Обозреватель New York Times Томас Фридман предложил заменить Францию в Совете Безопасности ООН Индией, поскольку «Франция, как говорят в детском саду, не хочет играть с остальными»¹⁰⁹.

Буш долго не мог забыть отказа «старушки Европы» поддержать войну. В своих мемуарах, опубликованных в 2010 году, он обвинил германского канцлера Герхарда Шредера в том, что тот нарушил свое обещание поддержать вторжение, данное в январе 2002-го. Шредер с возмущением отверг его обвинения, парировав: «Как мы сегодня знаем, аргументы правительства Буша в пользу вторжения были основаны на лжи». Его взгляды разделяли и другие германские деятели. Уве-Карстен Хайе, бывший в то время пресс-секретарем Шредера, едко усомнился в наличии у Буша хотя бы минимального понимания международной обстановки: «Мы видим, что умственные способности президента самой важной страны современного мира исключительно низки. С ним даже общаться сложно. Он не понимает, что происходит на земном шаре. Он слишком подчеркивает, что он техасец. Не сомневаюсь, что в родном штате он знает каждую корову»¹¹⁰.

Решение начать вторжение 10 марта уже было принято. Встретившись с Блэром через пять дней после речи Пауэлла, Буш предложил несколько способов спровоцировать конфронтацию, включая перекрашивание американского самолета-разведчика в цвета ООН и вызов на него иракского огня, разоблачения относительно иракского ОМП со стороны «перебежчика» и даже убийство Саддама¹¹¹.

Барабаны войны грохотали все сильнее. Американские СМИ отказались от малейших претензий на объективность и стали открыто восхвалять милитаристов, изгнав из эфира всех критиков. Канал MSNBC, принадлежащий General Electric, закрыл вечернее шоу Фила Донахью. В своем уведомлении канал объяснил: «Нам кажется, что Донахью предпочитает гостей, настроенных против войны, против Буша, скептически воспринимающих политику правительства». Руководство компании NBC боялось, что шоу может стать «рассадником антивоенного либерализма, тогда как наши конкуренты по любому поводу размахивают американским флагом»¹¹².