Неравенство равных. Концепция и феномен ресентимента

Фишман Леонид

Другая ситуация, в ряде аспектов более показательная, чем описанная выше, – это положение бастардов в средневековой Европе. До XII века высокородные бастарды даже формально могли претендовать на то же, что и законные наследники могущественных аристократических и королевских родов. Карьеры Вильгельма Завоевателя и Владимира Красное Солнышко – яркие тому свидетельства. После датского короля Свена II целых пять его незаконнорожденных преемников быстро сменили друг друга на датском троне: Харальд III, Кнуд IV, Олаф I, Эрик I, Нильс. Бастарды на датском престоле того периода не были редкостью, поскольку законный брак считался желательным, но

необязательным. В других местах дела обстояли аналогичным образом. Например, согласно валлийскому праву, еще в начале XIII века бастарды, признанные отцами, имели право на имя отца, его опеку, наследовали имущество и власть [60] . Затем, как отмечает Галина Зеленина, «возможности для них сократились (в отличие от предшествующих столетий, бастарды аристократов больше не могли быть признаны наследниками, стать князьями церкви или – в Англии – пэрами), но при этом их статус и имеющиеся права были юридически зафиксированы, и в этом смысле бастарды были узаконены» [61] . Такое двусмысленное положение не позволяло бастардам законно претендовать на высшие места в социальной иерархии [62] . Тем не менее и после XII века бастарды нередко добивались высокого положения. Например, английская королева Елизавета I была рождена в браке, но отец позже назвал ее незаконной дочерью. Бастардом был португальский король Жуан I, прозванный Великим. Маргарита Пармская, дочь императора Карла V, которой были отданы в управление Нидерланды, со стороны матери имела очень скромное происхождение: горничная. Русская императрица Елизавета Петровна также не была рождена в законном браке. Бастарды имели шанс достичь своего силой, когда мятежная знать поддерживала их против законных наследников. Показательно, что в произведениях вроде французской эпической поэмы «Рауль де Камбре» и других текстах бастардами оказывались самые любимые и почитаемые герои – например, король Артур и Карл Великий [63] . Позже манифест такого рода настроений прозвучит из уст Эдмонда, побочного сына Короля Лира:

60

Лошкарева М.Е. Johanna domina Walliae // Вестник Томского государственного университета. История. 2017. № 50. С. 100.

61

Зеленина Г. Кто такие бастарды? 09.08.2017. URL:(дата обращения: 30.03.2021).

62

Даже и в более поздние времена перспективы бастардов всецело зависели от богатства и произвола родителей. Так, в дореволюционной России одним бастардам доставались графские титулы, как четверым сыновьям фаворита императрицы Елизаветы Алексея Разумовского, другие могли рассчитывать на выдающуюся научную или литературную карьеру, как Василий Жуковский и Александр Бородин, а третьи становились изгоями, лишенными дворянских привилегий (см.: Черкашина Н.В., Лаврентьева Т.В. Внебрачные (незаконнорожденные) дети дореволюционной России: правовой аспект // Право и государство: теория и практика. 2020. № 1 (181).

С. 194–195).

63

Зеленина Г. Указ. соч.

Побочный сын! Что значит сын побочный?Не крепче ль я и краше сыновейИных почтенных матерей семейства?За что же нам колоть глаза стыдом?И в чем тут стыд? В том, что свежей и ярчеПередают наследственность тайком,Чем на прискучившем законном ложе,Основывая целый род глупцовМеж сном и бденьем? Да, Эдгар законный,Твоей землей хочу я завладеть.Любовь отца к внебрачному ЭдмондуНе меньше, чем к тебе, законный брат,Какое слово странное: «законный»!Ну ладно, мой законный. Вот письмо,И если мой подлог сойдет успешно,Эдмонд незнатный знатного столкнет.Я в цвете сил. Я подымаюсь в гору.Храните, боги, незаконных впредь! [64]

64

Шекспир У. Король Лир. Акт I. Сцена 2 (пер. Б. Пастернака).

Не проявляется ли таким образом исторически первая, аристократическая форма ресентимента, когда самым любимым и достойным объявляется ущемленный в правах, но в конечном счете добивающийся своего бастард? И не отсюда ли вытекает «ресентиментное» представление, что возвеличивать надо исключительно по заслугам, а не по происхождению, – представление, которое позже станет идеологическим оружием в руках противников наследственных привилегий? Несмотря на то, что положительные ответы на эти вопросы кажутся нам обоснованными, ожидаемо возражение следующего характера. Не смешиваем ли мы здесь разные, хотя и близкие явления: ресентимент (ressentiment), с одной стороны, и чувства негодования и обиды (resentment) – с другой? [65]

65

См., напр.: Fassin D. On Resentment and Ressentiment. The Politics and Ethics of Moral Emotions // Current Anthropology. 2013. Vol. 54. No. 3. P. 249–267; Reichold A. Resentment and Societal Transformation: A Rule-Related Argument against Martha Nussbaum’s Critique of Anger // European Democracy in Crisis: Polities under Challenge and Social Movements / H. Brunkhorst, D. Vujadinovic, T. Marinkovic, eds. Utrecht: Eleven International Publishing, 2017. P. 167–187; TenHouten W.D. From Ressentiment to Resentment as a Tertiary Emotion // Review of European Studies. 2018. Vol. 10. No. 4. P. 49–64.

Конец ознакомительного фрагмента.