Неравный брак
Шрифт:
– А ты привыкай. – Жене казалось, что слезы вот-вот всплеснутся в ее голосе. – Я же привыкаю, Юра. Они не чужие мне, твои чувства, зря ты так…
Ни слова больше не говоря, он поднялся и обнял ее, прижал наконец к себе, сомкнув руки у нее за плечами.
Им не нужна была привычка, чтобы чем-то заменить счастье. Но они судорожно старались удержать каждый проблеск, каждую тень привычки, чтобы хоть как-то избавиться от душевного смятения, которым были охвачены оба, чтобы хоть немного приспособиться к общей обыденной жизни.
И все равно в таком смятении прошла зима, весна и началось лето.
В
Женя не знала точно, когда Несговоров появился в Москве. Собирался вернуться к Старому Новому году, но билет у него был с открытой датой, мог и задержаться. Во всяком случае, в «ЛОТ» он пришел уже после того, как закончились наконец все новогодние праздники, официальные и неофициальные.
– Женечка, привет! – услышала она у себя за спиной и обернулась.
Время было обеденное, и Женя допивала кофе, сидя в маленьком ресторанчике на втором этаже. Ресторанчик открылся в один день с «ЛОТом». Руководство вполне справедливо полагало, что раз уж люди сидят на работе с утра до ночи, то имеют право хотя бы не наживать язву. Дизайн здесь был безыскусный, но, по внимательном рассмотрении, хорошо продуманный: темные неполированные столы, приборы с темными же деревянными рукоятками, льняные скатерти и шторы, керамические тарелки и подсвечники. Все это создавало искомое домашнее настроение даже у тех, кто дома обходился перекусом из мятой кастрюльки на пятиметровой кухне.
Радовали также и блюда – по-домашнему сытные, без оглядки на холестерин, и особенно цены. Правда, в ресторане кормили только своих и каждому «своему» разрешалось привести не более чем одного гостя.
– Обедаешь? – спросил Несговоров, присаживаясь рядом с Женей за стол. – А я вот тебя ищу.
Вид у него был такой, как будто он мимоходом разыскивал не слишком близкую приятельницу, с которой вот только сию минуту понадобилось переговорить о неожиданном деле. Что ж, так даже лучше.
– Привет, Олег, – ответила Женя. – Есть будешь? Давай возьму что-нибудь.
– Да, я же здесь на птичьих правах теперь, – усмехнулся он. – Во всех отношениях.
– Давно вернулся? – чтобы не тратить времени на пустое притворство, спросила Женя. – Звонил мне?
– Позавчера вернулся. Звонил.
Олег смотрел на нее со знакомым выжидающим прищуром, бровь его была слегка надломлена – тоже знакомо, и не только ей, а всей стране.
– Ну да, я же не работала эти два дня и сотовый отключила. Извини, я просила маму никому мой домашний телефон не давать. Не думаю, чтобы Юре сейчас хотелось отвечать на посторонние звонки, – слегка помедлив, добавила Женя.
– Юре, значит? – переспросил он. – Что ж, дополнительные сведения. Имя мне еще не сообщили.
– А что уже сообщили? – слегка напрягшись, спросила она.
– Да ничего особенного. Я, конечно, профессионально
– Это неважно, – глядя ему в глаза, сказала Женя. – Я бы перед тобой извинилась, Олег…
– Даже так? – Его лицо дышало насмешкой, но нельзя было понять, насколько искренней; впрочем, Женя и не пыталась понять. – Смотри ты, какая галантность! Ну, и что же не извиняешься?
– Потому что большой вины не чувствую. Перед тобой. – Заметив на его лице легкое недоумение, Женя пояснила: – Олег, я тебе в любви признавалась когда-нибудь? Говорила, что жить без тебя не могу? Не признавалась, не говорила, и прекрасно ты знал, что я тебя не люблю. И ты мне лишнего не говорил, да я и не ждала. Ты меня добивался и добился. Выиграл у жизни, – добавила она. – Теперь проиграл.
– Слушай, – медленно, вглядываясь в ее лицо, протянул он, – а тебе не надоело?
– Что? – не поняла Женя.
– Да вот это – чтоб я тебя все время выигрывал? По второму кругу, по третьему… Мне – надоело! – резко выговорил он. – Это, знаешь ли, только собаки бегают по сто раз за одной… Свадьбы свои гуляют! А я человек, и не из последних, между прочим. Найдутся и без тебя желающие!
Олег никогда не разговаривал с нею так резко и зло, но Женя не рассердилась и тем более не обиделась. В общем-то, с его стороны это было даже справедливо. Конечно, она не признавалась ему в любви, не давала никаких обязательств. И все-таки он считал ее своей женщиной, ни от кого этого не скрывал – наоборот, всячески подчеркивал, и она не мешала ему это делать. И теперь он вправе чувствовать себя оскорбленным и вправе говорить с ней тем тоном, который ему в таких случаях привычен.
– Все? – выслушав Олегов монолог, спросила Женя. – Ну и хорошо, поговорили. Ты извини все-таки, – добавила она, поднимаясь из-за стола, – что в твое отсутствие. Хотя – если бы ты не в Америке в это время был, а в соседней комнате сидел, было бы то же самое.
Все произошло так, как она и ожидала. Даже быстрее, чем она ожидала. Но чем это могло ей помочь? Все равно она помнила ту ночь в мальтийском отеле, тоненький хруст сломанной ракушки, синие следы его пальцев и губ на своих плечах… И даже если бы она забыла об этом – по самому главному счету, это все равно не забылось бы никогда.
Часть вторая
Глава 1
Возвращение, возвращение… Все крутится и крутится в голове это слово, и почему-то кажется печальным. Вспоминаются книги о возвращении – и все они тоже на удивление печальны.
Ева шла по Волхонке к Пушкинскому музею, и за этот совсем не длинный путь слово «возвращение» несколько раз всплывало в ее сознании.
Она вернулась домой. Она сделала это с радостью, и радость была не только от встречи с родными. Впервые в жизни Еве показалось, что она почему-то должна сделать именно это и ничто другое – вернуться домой… И она так поразилась силе этого неожиданно пришедшего чувства, что не задумалась даже: что она будет делать в Москве, что оставляет, к чему стремится?