Неразрешимая загадка
Шрифт:
А тот с самого утра действительно был не в духе, это уже успели определить его подчиненные: даже одному из старейшим работников грозился влепить выговор за какие-то не заполненные протоколы. Наверное, и на него отрицательно действовала летняя жара.
Зато его плохое настроение исчезло само собой, когда за стеклом подъехавшей на стоянку автомашины он увидел тонкий профиль Ирины. Даже чужая и недосягаемая, она все равно имела на него магическое действие.
По дороге на квартиру Елены баба Дуся не находила себе места. Больше всего ее
Но дверь им неожиданно открыл полноватый мужчина и сообщил, что жена уехала навестить больную мать. Увидев красные книжки и ордер на обыск, он не удивился, а беспрепятственно пропустив народ в квартиру, занялся своими делами. В ванной урчала стиральная машина, заглушая кипевший чайник. Жизнь шла своим чередом.
Извинившись за беспокойство, милиционеры вскрыли дверь опечатанной комнаты и вошли внутрь. Похоже, со времени последнего осмотра здесь ничего не изменилось: шкаф с одеждой и книгами, старый диван и письменный стол были на своем привычном месте, только слегка запылились. Малышев решил сделать хитрый тактический ход:
– Евдокия Тимофеевна, не хотите ли сами осмотреть что-нибудь?
– Спасибо, милок, я здесь в сторонке постою, – невозмутимо улыбнулась Бабуся.
Малышев про себя руганул строптивую, но очень умную бабку, и дал приказ к повторному обыску приступать. Между тем, мысли его витали не здесь. В комнате не было Ирины, она осталась в машине. Именно там фактически и был Олег, хотя его физическая оболочка находилась вместе со всеми в комнате убитой. Усталым взглядом он скользил по предметам и мучительно придумывал повод, чтобы хоть на минуту выйти на кухню и хотя бы оттуда посмотреть в окно на предмет своих мечтаний.
Но сделать этого он не мог еще и потому, что решил проследить за Бабусей. Вернее, за ее реакцией на какую-нибудь вещицу покойной. «Что-то наверняка ее заинтересует, – рассуждал логически Олег Павлович. – Когда она себя выдаст, я именно на это и обращу внимание. Тогда у меня будет точка отсчета».
Вот только старушка почему-то никак не поддавалась на провокацию. Со скучающим видом она стояла возле стола и спокойно смотрела на очередной предмет.
– Четыре платья, один бежевый костюм, три пары туфель, чемодан с личными вещами… – перечислял эксперт вещи, находящиеся в шкафу.
Игорь настороженно прислушивался к каждому слову, тоже боясь пропустить что-то важное.
– Фу, какая жара! – выдохнул Малышев с облегчением от только что найденного решения. – Пойду водички попью, все равно ничего нового не увижу.
Бабуся с удивлением посмотрела на него. «Значит, точно ничего занимательного нет, – подтвердил свои подозрения майор. – Иначе Евдокия Тимофеевна скучающий вид изобразила бы, а сама еще попросила бы ей водички принести, чтобы я подольше копался».
– Я
Малышев понял бессмысленность своего предприятия, но отступать было поздно.
Народа в комнате заметно поубавилось, и у бабы Дуси появилась возможность спокойно оглядеться по сторонам. Только Малышев был прав: ничего интересного не было. После того, как начальник удалился из комнаты, следователи расслабились и тоже заскучали:
– И зачем мы по сто раз тряпки трясем? Вот и в чемодане ничего нет, – поставил его на стол один из них.
Бабуся успела окинуть взглядом вещи: связка писем, пачка документов, справки… Стоп! А это что? Среди белых листов стандартного формата А4 выделялся зеленоватый уголок.
– А вон там за диваном ничего нет? – озабоченно спросила старушка, и оба следователя метнулись в сторону.
Она молниеносно вытащила из пачки белых один зеленый лист и проворно сунула его в рукав. «Может, и не нужен он мне вовсе, – рассуждала она. – Выброшу тогда, и дело с концом».
– Нет, ничего нового нет, – разочарованные следователи снова повернулись к бабе Дусе.
Она огорченно вздохнула и вышла из комнаты:
– Горяшка, где ты есть-то? Домой поехали.
– Вас, Евдокия Тимофеевна, ничего не заинтересовало? – уточнил на всякий случай Малышев.
– А чего там искать-то, когда все уж проверили. Если б ты сразу сказал, я бы и не ездила никуда по такой жаре.
Олег Павлович разочарованно пожал плечами: не то чтобы он возлагал на старушку какие-то надежды, но все-таки зацепка была. И на Ирину без посторонних так и не пришлось посмотреть – Игорь, пока пил воду, не отходил от окна!
Бабуся о планах внука знала и мешаться на даче не хотела, поэтому попросила подбросить ее только до троллейбусной остановки. Ирина настаивала, что по такой жаре старым людям ходить не рекомендуется:
– Запросто тепловой удар может случиться! – доказывала девушка. – Пять минут все равно погоды не сделают, так что давайте мы вас до дома довезем.
Евдокию Тимофеевну хотя такая забота и порадовала, но виду она не подала:
– Кого это старой назвали? Да я и не по такой жарище в деревне-то ходила! – обидчиво напомнила она. – В полдень на поле не знаю сколько градусов бывает!
Возражать было бесполезно, и Ирина сдалась. Но все-таки надела на Бабусю свою соломенную шляпку:
– Хотя бы от солнца защитит. А то придется вечером Вам «скорую» вызывать.
Конечно, и тут Евдокия Тимофеевна пыталась отказаться, ссылаясь на другую форму головы и на неумение носить на голове «стог соломы». Только девушка этого и слушать не стала, быстро захлопнула дверцу и удовлетворенно помахала рукой на прощанье из-за стекла отъезжающего автомобиля.
Машина Игоря уже скрылась из виду, а старушка все еще продолжала ворчать:
– И не надо мне ваших соломенных шляпов! И «скорой помощи» тоже не надо – я и сама могу к Гоше сходить.