Неразрешимое бремя
Шрифт:
— Ладно, уговорили, пойдемте.
Я открыл перед ней дверь, пропуская вперед. Когда Лидия зашла, аккуратно закрыл дверь на ключ и повернулся к ней. Она наблюдала за моими манипуляциями со снисходительным видом.
— Вы хотите меня закрыть, чтобы я не попала на заседание?
— Нет, — ответил я вполне честно. — Я хочу вас предупредить. И в последний раз попросить не лезть в это дело.
— Я это уже слышала, господин инквизитор, — раздраженно протянула Лидия, не сводя с меня глаз. — Вы тратите мое время.
Я тяжело сглотнул. План казался таким простым, но сейчас
— Вы сейчас пытаетесь меня соблазнить? — Лидия расхохоталась, заставив меня отдернуть руку. — И на что же вы готовы пойти, господин инквизитор?
— На многое, — ответил я внезапно севшим голосом.
Она подошла ко мне настолько близко, что я чувствовал ее дыхание у себя на шее. Лидия привстала на цыпочках и прошептала мне на ухо.
— Я бы с удовольствием развлеклась, но только после заседания!
Она грубо оттолкнула меня с дороги и направилась к двери.
— Вы сами откроете, или мне закричать, чтобы сбежались любопытные?
Надо решиться! Я приблизился к ней сзади, взял за плечи, чувствуя знакомый теплый аромат, притянул к себе, не позволив обернуться, а потом прильнул губами к нежной коже на шее. Ощутил, как напряглись ее хрупкие плечи, как предательски забилось в ответ мое сердце, разнося ядовитую отраву страсти по всему телу. И не было никакой возможности оторваться от сладкого соблазна, равно как и отвести взгляд от скромного выреза платья. И хотя я нашел в себе силы прикрыть глаза, все равно подлое воображение продолжало нашептывать про нежную полноту ее груди и рисовать маленькую родинку, что я успел увидеть еще тогда…
— Если хотите соблазнить, — дрогнувшим голосом сказала Лидия, освобождая меня от наваждения. — То надо быть смелее. А целовать лучше за ушком. Там кожа чувствительней…
Она бесцеремонно перехватила меня за запястье и положила мою руку к себе на грудь, чуть наклонив голову и откинув волосы с шеи. Я открыл глаза, стряхивая с себя последние сомнения, и цинично подумал, что если бы Лидия умела вовремя промолчать, то давно бы уже добилась своего.
— Правда? — шепнул я, послушно целуя ее за ухом. Я должен, должен…
Моя рука, позорно слабеющая под соблазнительной тяжестью ее груди, поднялась выше, легла на тонкую шею, потом еще выше, к точеному подбородку. — Мне жаль… — прошептал я, чтобы уже в следующее мгновение задрать ей голову и нажать пальцами на щеки, удерживая открытым рот, а после влить туда содержимое припасенной заранее фляги. Лидия забилась в моих объятиях, ее ногти начали больно царапать мне руку, потом она всхлипнула, давясь монастырским вином, закашлялась, но я держал так крепко, словно от этого зависела жизнь, поэтому через несколько секунд ее тело безвольно обмякло у меня на руках.
Наверное еще с минуту я просто стоял, сжимая ее в объятиях и силясь унять предательскую дрожь в коленях. Потом подхватил Лидию на руки и оглядел кабинет в поисках, где ее устроить. Не оставлять же на полу. Отнес на диван, на котором еще вчера храпел кардинал. Склонился над ней, убеждая себя, что всего лишь проверю пульс и вытру с подбородка и шеи винные потеки. На ее бледном лице немым укором алели следы моих пальцев, и я провел по ним ладонью, размышляя о том, что она почти красивая, когда молчит. Этот
Я застыл, с горечью разглядывая ее, потом встряхнул головой. Довольно, надо взять себя в руки. Острое чувство вины не отпускало меня. Поднялся, еще раз окинул ее взглядом и подумал, что стоит укрыть спящую. В кабинете не нашлось ничего подходящего, поэтому я просто скинул с себя мантию, надеясь, что все разрешится быстро, и она мне не понадобится. Накинул импровизированное покрывало на Лидию и тут заметил плотную повязку, выглядывающую из-под сползшего на плече платья. Провел пальцем, недоумевая, неужели она утягивает грудь? Это на нее не похоже. Да какая мне к демону разница! Хватит уже вести себя, как похотливый глупец. Я натянул край мантии, укутав ей плечи, и собрался уходить. Однако дернув дверную ручку, вспомнил, что запер кабинет на ключ, чтобы мне случайно не помешали Антон или Пиона. Но в кармане ничего не обнаружилось. Что за бред? Я же помню, что положил его туда. Или он в мантии? Оглянулся на мерно сопящую Лидию и выругался. Вот зараза! И когда только успела?
Мне ее теперь обыскивать? Да что ж за человек такой! Откуда у нее замашки рыночной воровки? Ведь она же явно благородного происхождения. Я вернулся к ней обратно и уже без всяких колебаний рывком сдернул мантию, разглядывая и пытаясь понять, куда она могла деть ключ. Обшарил ее бесчувственное тело, заглянул в сумочку. Куда же она его дела? Неужели засунула в декольте? Хотя… Догадка оказалась правильной. Я наклонился, всматриваясь в темные пятна разлитого на полу вина, и обнаружил выпавший ключ. Набросил мантию обратно на Лидию, уже нимало не заботясь, укрыты ли голые плечи, и наконец выбрался на свободу. Оглядываясь вокруг во избежание ненужных свидетелей, я закрыл дверь кабинета и позволил себе выдохнуть с облегчением. Пожалуй, так я скоро стану заправским интриганом.
Глава 11. Хризокола
— …Злыдень пысюкатый! Да чтоб у тебя, падла, сраку заклало! Вышкребок патлатый! Я ж тебе!..
Я судорожно забилась, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Ледяная вода заливала нос, обжигала горло, разъедала глаза, я стала вырываться, пытаясь освободиться от безжалостной хватки Антона. Он держал мою голову под водой в глубоком тазу для умывания и безбожно ругался. Наконец рывком, за волосы вздернул меня, и я закашлялась.
— Прекрати!.. — прохрипела я.
— Очухалась? — спросил Антон. Его искаженное гневом лицо покраснело, верный признак сильного волнения.
— Да, — я откашлялась пустой водой, пытаясь собрать воедино разбегающиеся как тараканы мысли. Было очень холодно. — Не ругайся так, веди себя как подобает высокородному…
— Ах, прости! Я так огорчен и разочарован недостойным поведением господина инквизитора, что… Что самолично прибью эту дупу пысюкату!
Я поморщилась. Растерла лицо, пытаясь восстановить кровообращение. Немилосердно клонило в сон, мысли путались, язык еле ворочался.