Нереальная Реальность

Рогозина Виктория

Никита сдал ключ, расписался в журнале, забрал Галку, посадил ее в машину, и они уже выезжали, когда девушка вдруг сказала:

— Десять секунд.

— Девять, — поправил он ее.

— Я уже привыкла к этому всему, — Галчонок смотрела в окно, куда-то вдаль. — Знаешь, такое впечатление, что вампиры всегда были в моей жизни. Это как-то естественно. Не знаю, Никита, мне плохо и страшно в последнее время.

Девушка замолчала, продолжая глядеть куда-то в сторону. Ей было неловко все это говорить. Она не понимала, зачем вообще начала всем этим делиться. Неужели нельзя просто, все крики души снова заткнуть, подавить где-то там, в глубине себя??! Галка видела, как мелькают за окном автомобиля огни улиц, какие-то вывески с

рекламами, многочисленные прохожие. Все это жизнь! Люди спешат, люди общаются, встречаются…все это проходило мимо Галки, и девушка чувствовала, что отделена от общества простых смертных. В ее жизни все было иначе — либо пациенты, либо вампиры. И тем, и другим не откроешься, не поговоришь обо всем на свете. С первыми потому, что они пришли со своими проблемами. А вторые презирают людскую природу. А порой хотелось обычного простого общения и веселья. С кем она общается? Алиса? Да какое общение? Они просто вместе учатся, так просто подружки и редкие собеседницы. Скорее Алиса вспоминает о существовании Галки тогда, когда необходима помощь, не удается назначить лечение пациенту или вовсе поставить диагноз.

Гале не нужно было чего-то сверхъестественного, просто жизнь. Что будет, если она примет решение? Либо с людьми, либо с вампирами. Ну, если она решит жить в обществе людей, то бессмертные для нее исчезнут навсегда, а вместе с ними и Никита…а разве она сможет без него? Конечно, нет. Он ей необходим. Потому что больше она никого не сможет так полюбить как его, этого домашнего вампира, который старается поддерживать ее ритм жизни и идет на всевозможные уступки. А наоборот? Если Галка станет вампиром, то придется попрощаться с миром людей, ведь они станут просто пищей. Неужели все настолько плохо!? И вечная жизнь в придачу. Ну пусть не вечная, но очень-очень долгая…раз в десять длиннее человеческой, если считать по минимуму. Зачем ей столько времени? Лечить душевнобольных? Ну допустим. А как же тот факт, что став вампиром, девушка потеряет всех своих знакомых, родных и близких людей? Они все умрут. Как она сможет это пережить? И уже никогда не будет того, как у людей. Будет другой образ жизни, другие привычки, другие повадки…все это пугало и ужасало.

Нельзя было упускать и тот факт, что она ничего не знала о Никите. Ну, вампир и…? что дальше? Где жил? Когда? Сколько лет? Как стал вампиром? Каково это было? Почему такие странные дружеские отношения с Пашей? Аннабель…кто она и что теперь будет? В каких отношениях они были с Никитой? Сплошные вопросы и ни одного ответа. Галка знала только одно — она любима. Вампир ради нее старается, подстраивается к ее ритму жизни, к ее привычкам и ее «хочу». Много ли она сама сделала для него? «Нет!» — безжалостно добил внутренний голос, так не вовремя всплывший на поверхность. — «Твою любовь к нему не видно и нельзя прочувствовать. Просто молчаливое и неопределенное состояние».

— Я стала больше нервничать. Ты же знаешь, что я не хочу быть вампиром, но…порой я сомневаюсь в своем решении. Я не представляю и дальнейшее развитие отношений. Словно мы просто встречаемся и встречаемся, а дальше ничего, все застыло. Никит, внутри меня сейчас жуткая пустота, гложущая. Я не хочу остаться одна, боюсь тебя потерять. Раньше одиночество было естественным. А теперь это было бы невыносимым, будто пытка. Я поняла, что была неправа. Я хочу знать о тебе все, для меня это важно, — она вдруг запрокинула голову и нервно рассмеялась, уже ощущая как комок слез подкатил к горлу. — Как глупо. Психиатр плачется в жилетку. Не поверишь, но мне тоже порой хочется высказаться… — Галка прикрыла ладонью глаза, судорожно стараясь подавить в себе ту боль, которая мучала ее внутри, терзала и разъедала, словно кислота. Комок слез иголками впился в горло, не желая уходить.

— Кнопка, я приму любой твой выбор. Я всегда готов тебя выслушать, понять, — он погладил ее по голове, как ребенка, успокаивая. — Я люблю тебя! Важна только

ты. Без тебя нет жизни. Тебе тяжело, моя милая, родная, нежная. Прости, что не могу порой предотвратить этого. Я оболтус. Прости, пожалуйста. Я буду стараться. Ты не должна расстраиваться. Хочешь, мы создадим тебе клинику для душевнобольных? Там ты будешь начальником. Все будет так, как ты захочешь. Зато там ты будешь главной, будешь поступать так, как тебе вздумается и работать только с теми, с кем захочешь.

— Не хочу я ничего. Знаешь, какая-то апатия и обреченность…

— Просто слишком резко тебе выдали информацию и в большом количестве.

— Я была неправа. Мне необходимо это все знать.

— Ты уверена? — он покосился на нее, словно Галка не понимала, о чем говорит.

— Абсолютно, — девушка серьезно кивнула. Ее взгляд был осмысленный. Она действительно знала и понимала свое решение, в котором была уверена.

Автомобиль плавно затормозил. Вампир открыл дверцу и помог своей любимой выбраться наружу. Он не торопил ее. Раньше, Никиту раздражала медлительность людей. Это выглядело угнетающе. По мнению вампира, весь мир состоял из одних сплошных «тормозов», которые считают себя витком эволюции. Но пожив какое-то время в обществе смертных, он стал привыкать и даже находил в их медлительности плюсы. Не стоит мчаться по жизни, иначе все пройдет мимо.

Он поставил автомобиль на сигнализацию, как это делают люди. Открыл дверь в подъезд и они неспешно прошли вперед. Вызвали лифт. Сорок секунд поднимались — максимально долго для вампира, ведь ему достаточно всего пару мгновений, чтобы очутиться в квартире. Но ради Галки, он старался хотя бы иногда быть просто парнем, а не вампиром. Спустя еще пару минут, они прошли в квартиру.

— Ты о чем думаешь? — спросила девушка, разуваясь в прихожей.

— Вспоминаю былое, — он пожал плечами и, улыбнувшись, добавил. — Я уже почти не помню человеческую жизнь. Да и вампирская весьма своеобразна.

Никита продолжал рассказывать, накрывая на стол.

— Ты все тот же, но нет, ты другой. И есть голод, который сильней всего остального. Голод, который если не утолить, начинает терзать тебя изнутри. Я не знаю как это описать…наверное, как раскаленный свинец в глотку. И с этим ощущением невозможно бороться. Нужно просто утолить голод. В большинстве, мы стараемся питаться регулярно. Например, как Павел. Небольшую дозу крови, но каждый день. Сократить эту дозу помогает обычная человеческая пища. Если питаться только кровью, то…ну это хорошо конечно, способности возрастают в несколько раз, но при этом внешне начинаешь напоминать ходячий труп с абсолютно белой кожей.

«У Аннабели была практически белая кожа», — всплыло в памяти Галки. Девушка тряхнула головой, отгоняя воспоминание и пройдя в комнату, плюхнулась в кресло.

— Знаешь, все элементарно. Я могу некоторое время спокойно обходиться без крови, но если перегнуть палку, то перестаешь себя контролировать.

— Ну, то есть то, что было тогда в кафе..?

— Да, я потерял контроль, — сухо подтвердил он.

— Ясно.

— Не пойми неправильно, просто клыки начинают ныть, а все мысли сводятся лишь к алой человеческой эссенции, нашей жизни и молодости. Я еще утром того дня обратил внимание, что возжелал твоей крови. Но знаешь, хотел кое-что еще заметить…тебе не хватает человеческого общения. Не общаешься с подружками, не сидишь в кафе, не ходите на шопинг.

— Наши не на шопинг ходят, а в церковь. Нынче это модно, — недовольно произнесла девушка.

— Дорогая, ну зачем же ты так? — Никита взял девушку на руки, и переместившись на диван, посадил ее себе на колени. — Зачем же ты так о Боге отзываешься?

— Я так отзываюсь о религиозных фанатиках.

— Может все-таки зря? Ну, попробуй, сходи, вдруг понравится. Жить научат, — вампир улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты больше времени проводила в окружении людей.

— Зачем?

— Тебе это необходимо.