Нереальная Реальность
Шрифт:
ВИТТОРИНА
— Вита, — сосед продолжал меня встряхивать, но я не чувствовала собственного тела, постепенно погружаясь в его воспоминания. Меня хотят выдернуть из Катарсиса, но я не хочу. Видя мысли Шархана, я чувствую себя снова живой, словно обретаю что-то важное и давно потерянное.
МСТИСЛАВ
Вот он, тот самый знаменательный день. Наконец-то я ее увижу, я больше могу не прятаться, не скрываться. Автобус остановился и из него стали выходить новые студенты Академии. О, судя по одежке из обеспеченных семей. У девчонок дорогие платья, костюмы, шмотки все фирменные, дизайнерские сумки и туфли. Да, Витторина Соколова сильно выделялась на их фоне своей простотой и натуральностью. За спиной у нее виднелись два чехла. Ну конечно, самое главное — две гитары. В отличии от всех, Витторина была настоящей, без искусственности.
— Добро пожаловать
— Слушаюсь. Следуйте за мной.
Мой взгляд как бы невзначай пробежался по лицу Витторины. Как и все, она внимательно смотрела на меня, ловила каждый незначительный жест, каждое слово. Но если во взгляде прибывших девушек я видел восхищение, то в глазах Виты мелькнуло что-то другое, какое-то понимание и сочувствие — и я утонул в этом водовороте нахлынувших чувств, зная, что она видит меня насквозь, она Знает меня, и она главный мой двигатель, ведь всего, чего я достиг, я добился только благодаря ей, благодаря любви к ней. Я боготворил эту девушку и хотел дать ей все самое лучшее. Я старался поскорее от всех избавиться, желая как можно скорее остаться с девушкой наедине. Мне было интересно, как она поведет себя. В самый последний момент, перед ее приездом, я сделал ремонт на этаже, специально для нее, для ее комфортного пребывания. И вот, наконец-то, с последним учеником было покончено.
— Прости, но места закончились. Ты будешь жить в чердачной комнате. Как пройдет переселение, тебя подселят к кому-нибудь из девушек, — как можно безразличнее произнес я, следя за ее реакцией. Почти не соврал. Комнат свободных действительно не было, а мой этаж и был тем самым чердачным помещение. И если что-то пойдет не так, ее переселят.
— Не стоит…мне хватит и чердака, если я там никому не буду мешать, — ее голос был негромким, а сама девушка выглядела сломленной, потерянной, словно она сама не понимает, что тут делает. Смерть Анечки выбила ее из колеи, сделав уязвимой и лишь изредка нервной, но срывы были редкостью, как правило через силу, девушка брала себя в руки, пряча свою боль, заталкивая ее в самые дальние уголки души. Она почти полностью перестала общаться с людьми, больше не пела и уже не давала концерты. На последнем, она дважды подряд сорвала струны и в конце выступления сделала заявление, что скорее всего заканчивает свою музыкальную карьеру, признавшись, что ее физическое и моральное состояние не позволяет продолжать петь для публики. У нее постоянно болело горло и при всем желании, она не могла плакать. Я смотрел на нее, поражаясь ее силе, выносливости. Хрупкая красивая девушка…она не должна быть такой, ей не нужно быть сильной. У каждой девушки должен быть такой человек, который будет ее оберегать, заботиться, а она сможет быть нежной, ласковой, родной…
— Витторина?! — я посмотрел в список, и так прекрасно зная, как ее зовут. Ее имя ласкало мой слух. Мне не нравилось, что к ней очень часто обращались в сокращенным варианте — Вита, но девушка была не против. А для меня… Было соблазнительным называть ее по имени.
— Да, — не ответ, шелест, легкий выдох.
— Ну да, интроверт?! — я хмыкнул, вспоминая ее нелюдимость. Мне показалось, что она хочет возмутиться, но я решил не ссориться (все-таки мы впервые встретились настолько открыто, без каких-либо тайн, без позывных, без прикрытия, без легенд — и для меня это многое значит). — Это в корне меняет дело. Иди за мной и не пререкайся.
Схватив ее за руку, потянул за собой. Ее кожа была ледяной, и мне невольно захотелось ее согреть. Тонкие длинные пальцы держали мою руку неуверенно, робко. Она не привыкла к телесным контактам и никому не позволяет этого. Но сейчас она не выдернула свою руку и это обнадеживало. В моей голове уже мелькали картинки того, как я покажу ей Академию, свожу к озеру, как будем гулять на крыше, любуюсь звездами, обязательно сходим на концерты ее любимых групп… Я открыл дверь своей жилой комнаты и пропустил девушку вперед, и желая показать себя гостеприимным хозяином (читать, как с лучшей стороны), добавил:
— Располагайся.
Она застопорилась, рассматривая комнату своими большими карими глазами. Такой глубокий пронзительный взгляд, при том, что лицо как у девочки лет четырнадцати — шестнадцати. Этот контраст восхищал меня, особенно зная умственные способности этой девушки.
—
— Нет, не все. Каждый обустраивает свою комнату в меру своих способностей и желаний.
Вот как?! Для нее это шикарно? Хотя, съемная квартира у нее действительно была, как бы помягче выразиться…с Анютой они снимали максимально дешевую, зная, что возвращаются в нее лишь к ночи, чтобы переночевать. Хорошо, что она не знает ЧТО я для нее сделал, иначе убила бы.
— Способностей? — она как-то грустно это произнесла, а глаза опустила. Меня словно накрыло, хотелось обнять ее и сказать, что теперь все будет по-другому, что теперь она будет жить нормально, не придется больше экономить, голодать, изматывать себя работой, что теперь она не одна, что я позабочусь о ней всегда и во всем! Такой ход мыслей по какой-то причине лишал меня контроля над собой и пришлось, в уме досчитать до десяти, потом еще раз и еще, понимая, что рядом с этой девушкой я не могу взять себя в руки. Поэтому, я поступил проще.
— Да, пошли, покажу, — и пропустил ее в комнату, которую я создал специально для нее. Да-да, именно так. Ее комната должна находиться смежно с моей по той причине, чтобы Вита была у меня на виду, под присмотром. Ее нельзя бросать в таком надломленном состоянии одну. Видимо я встал слишком близко, нарушил ее личное пространство, потому что девушка отошла к окну, встав ко мне боком, но все ее тело было напряжено, как сжавшаяся пружина. Решив, лишний раз ее не нервировать, я тоже послушно отошел назад, увеличивая дистанцию, и как только я это сделал, Вита чуть расслабилась, это было хорошо видно для меня — за столько лет слежки я хорошо выучил язык ее тела. В комнате было пусто — здесь не было вообще ничего, кроме самой коробки. Я не рискнул заставлять здесь все, желая, чтобы Вита сама выбрала необходимые вещи для своей комнаты. Нарушив тишину, уточнил — Чего тебе не хватает в этой комнате?
В ее глазах мелькнула растерянность, граничащая с удивлением. Вот черт, только хуже сделал. Хмыкнув, буркнул: «Беда с этими женщинами!», я проклинал себя за собственную бестолковость и назойливость. Так, что нам нужно? Шкаф для одежды, кровать обязательно, стол для работы и учебы. Сейчас еще уточним пару деталей и смогу создать нечто еще, необходимое для ее комфортного пребывания в стенах этой Академии. Но Вита была поглощена рассматриванием появившихся из воздуха предметов, созданных моей мыслью. Пожав плечами, я материализовал последнее — ее форму. И карту (хотя тут вот я искренне сомневался, что это нужная вещь). Даже с картой девушка умудрялась всегда и везде заблудиться. Но ничего, я найду ее, если потребуется. Всегда и везде.
Глава 28
— без даты-
Сегодня третий отборочный тур был. Вита прошла. Я в ужасе. Если бы я знала, на что подпишу подругу…но я не знала. Я хотела, как лучше, а получилось, как всегда. В общем-то, на первом этапе Вита бег с препятствиями прошла первой, успев помочь еще и Ромке, дотащив того буквально до финиша.
На втором этапе они работали двойками, проходя лабиринт напичканный всякими ловушками. Я видела, как люди ломали конечности, получали страшные травмы, не проходя в дальнейшем. Ромка ловко следил за лабиринтом в монитор, подсказывая в микрофон о дальнейших действиях Вите и та, с легкостью, выполняла его указания. Кстати, Толик тоже тут был. Оказывается, он все это время работал непосредственно в Академии, но упорно молчал об этом. Возможно, на то были свои причины. Не знаю. Не хочу об этом думать. В самый последний свой прыжок Вита чудом не сорвалась. Она буквально валилась от усталости, падая на землю. Казимир Мирославович и Шархан с любопытством следили за ней, будто ее результаты значили для них куда больше, чем все остальные.