Нереальность
Шрифт:
Подлетевший бомбардировщик с перевернутыми крыльями сбросил на крейсер-танк несколько бомб. Одна из пушек танка успела выстрелить, и самолет объятый пламенем рухнул в гущу солдат, подпалив попутно несколько идущих вслед танков.
От страшного взрыва танк-крейсер раскололся надвое и загорелся. Еще какое-то время он по инерции шёл вперед, но в определенный момент три гусеницы с правой стороны лопнули. Упавшие оторванные траки раздавили несколько своих солдат, как и Говоров идущих за танком. Сам Виктор едва успел отскочить в сторону.
Силы врагов были заметно больше. Под их точными
Говоров особо не принимал участия в битве, у него была другая задача. Он просто шел вперед, время от времени стреляя, чтобы защитить себя. Когда прозвучала команда к отступлению, Говоров, как и все, вынужден был повернуть назад. В какой-то момент рядом с ним разорвалась сброшенная сверху самолетом бомба. Яркий свет ослепил Виктора, и он потерял сознание.
***
Когда Говоров очнулся, то обнаружил, что он по самую грудь засыпан свежевыпавшим снегом. Лишь голова да руки были свободны. Виктор не знал, сколько он пролежал без сознания. Его конечности онемели от холода, а голова болела, и тошнило. Придя немного в себя, Говоров медленно открыл глаза и поднял голову вверх, чтобы осмотреться.
Над ним стояло три человека в серой форме. Они пристально смотрели на него, не шевелясь, словно чего-то ожидая.
– Он жив, - сказал первый.
– А ну вставай живо!
– второй ударил Виктора ногой по щеке. Говоров схватился за лицо и попытался найти свой автомат, но его нигде не было. Он уже находился у солдат.
Говоров попытался уползти, но третий солдат тут же нанес ему прикладом автомата удар по позвоночнику. Виктора на время парализовало. Когда его отпустило, он попытался схватить с пояса пистолет, но тут уже все трое солдат схватили его за руки, отняли пистолет, силой подняли на ноги, и тут же один солдат ударил Говорова кулаком в живот. Виктор снова очутился на холодной земле, а солдаты принялись его бить ногами. Виктор лишь закрыл лицо ладонями и прикрывал локтями ребра.
Наконец его бросили бить, снова подняли на ноги, скрутили руки за спиной и куда-то потащили. Виктора кинули в кузов крытого грузовика, где уже лежали другие пленники, некоторые, судя по всему, уже были мёртвые. Перед тем как уйти один из солдат ударил Виктора прикладом по голове, и Говоров снова потерял сознание.
***
Некоторое время Виктор был в беспамятстве, и не помнил, куда его везли и что с ним делали. Полностью пришёл в себя он в маленькой кирпичной камере два на три с бетонным полом, залитым водой, узкими окнами с решетками и выбитыми стеклами, протекающим унитазом в углу и капающим краном с разбитой раковиной. Никакой койки не было. Виктора бросили прямо на пол.
Было очень холодно, а с него сняли даже ботинки. Чтобы не замёрзнуть, Говорову всё время приходилось двигаться.
Судя по виду из окна, он находился в каком-то полуподвальном помещении, однако зачем его привезли в отдельную тюремную
В этот момент открылась дверь, и в камеру вошли двое охранников. Виктор даже не поднял головы, чтобы посмотреть на них. Охранники, не церемонясь, схватили его за плечи и, подняв с пола, куда-то потащили. Его приволокли в какой-то кабинет и усадили на стул, после чего охранники вышли из кабинета, заперев дверь на ключ и оставив Говорова одного. В кабинете было тепло. Говоров стал понемногу оживать, и наконец, подняв голову, осмотрел кабинет.
Это был обычный рабочий кабинет. У стен шкафы с книгами и документами. Посередине стоял широкий письменный стол с кожаным креслом рядом и обычным стулом напротив, на котором он собственно и сидел.
Говоров взглянул на окно. На нём не было решеток. А что если сбежать? Но куда? И какой смысл? Ведь всё равно его, скорее всего, донят и убьют. Но если он останется здесь, его так и так убьют. А там хотя бы был шанс. Далеко его не увезли, главное дойти до линии фронта или до противника.
Но додумать свой план побега Говоров не успел. В замочной скважине завертелся ключ, и дверь опять открылась. В комнату вошёл человек, также в серой форме, но более представительской. За ним вошли два охранника и встали у Виктора по бокам чуть позади. Но они его не волновали. Виктор пристально смотрел на человека в представительской форме. Это был Клёнов, суррогат, которого он искал.
Суррогат, как ни в чем не бывало, прошёл мимо и сел в кресло за столом и свирепо посмотрел на Говорова.
– Я майор Глаз. Повторять не буду. Я задаю вопросы, вы отвечаете. Отвечать без лишних слов. Ответ "не знаю" не принимается. Всё понятно?
Говоров молчал. Суррогат выстрелил взглядом в одного охранника, и он тут же опустил тяжелую резиновую дубинку Виктору на печень.
– Понятно, - поспешил сказать Говоров.
– Тогда первый вопрос, - рявкнул Глаз.
– Фамилия, имя, звание.
– Антонов Семен Степанович. Старший лейтенант.
Глаз продолжал спрашивать. Он пытался выпытать у Говорова любую информацию - расположение укреплений, планы командования, имена и звания. Виктор перед отправкой конечно изучил обстановку в симуляции, но из того, что спрашивали ничего по большей части ничего не знал. Это злило Глаза. За каждое незнание Говорова нещадно били. Наконец вопросы на время прекратились, словно Виктору дали передохнуть.
– Оставьте нас!
– приказал Глаз охране.
Те без лишних слов вышли за дверь, оставив на столе свои дубинки. Глаз взял одну из них.
– Мне редко попадаются такие молчуны как ты, - сказал Глаз, помахивая дубинкой перед Говоровым.
– Либо ты действительно ничего не знаешь, либо очень крепкий или умный. Тем хуже для тебя. Рано или поздно ты сломаешься. Все ломаются, как бы сильны они не были. Эти стены и эти дубины ломают всех. Но не это сейчас важно. Знаешь, откровенно говоря, мне плевать на планы и всё остальное. Меня интересует вот это.