Нерешенный кроссворд
Шрифт:
Но сегодня все это поглотил дождь. Стэнли не мог различить ни одного ясного силуэта дома, только отдельные группки огоньков, отделенные друг от друга черными неосвещенными массивами фабричных зданий. И неожиданно из-за дождя и редких пятен света все вокруг приобрело почти сельский вид, поэтому Стэнли вновь вспомнил свой старый дом, где, если идти ночью вдоль берега реки, от воды поднимается густой туман, а вся деревня превращается в крошечные яркие точки, сверкающие между пологими холмами.
Им вновь овладел легкий приступ ностальгии пополам с раздражением, пока он еле-еле тащился вдоль тропинки, морщась каждый раз, когда колеса погружались в выбоины с грязной водой.
Отъехав
Стэнли дал задний ход, подъехал почти к самому берегу и распахнул дверь фургончика. Кляня слепящие струи дождя, он перебрался через сиденье водителя и принялся выталкивать сундук. Сундук медленно скользил по резиновому коврику. Стэнли схватил букет цветов, швырнул его на пассажирское кресло. Последнее усилие… Он толкнул, упираясь ногами в приборный щиток.
Сундук неожиданно вывалился, ударился один раз о каменную кладку канала и рухнул в воду с сильным всплеском. Стоя на коленях в распахнутых дверях, Стэнли не успел отпрянуть, и вода настигла его высокой волной, окатив с головы до ног. В сердцах Стэнли выругался.
1По воде пошли большие круги. Промокнув до костей, Стэнли не беспокоился о плаще, а присел на корточках на парапете и глянул вниз. Затем закатал уже промокший рукав, опустил руку в воду. Но нащупать крышку сундука так и не сумел, хотя и тянулся изо всех сил, чуть не свалившись в воду. «Хорошо, — подумал он, вставая, — еще одно дело сделано».
Отослав письмо, Вера подумала, что поступила довольно глупо. Двадцать лет — большой срок, миссис Хортон наверняка куда-нибудь переехала. Но в середине недели пришло письмо с почтовой маркой Брейминстера. Ожидая ответ, если Вера и дозволяла себе на что-то надеяться, она предполагала, что получит длинное сумбурное письмо, полное воспоминаний и местных новостей, но миссис Хортон написала официально, просто сообщив, что будет рада видеть миссис Мэннинг и оставит для нее хорошую комнату с видом на море.
Указанная цена была вполне Вере по средствам. Она получит отпускные и небольшую премию, которую хозяева химчисток выдавали своим работникам перед летним отпуском. О Стэнли тоже беспокоиться не приходилось, он прекрасно устроился на новой работе и во время отсутствия жены сможет жить на зарплату.
— Придет время забирать чек от «Финбоу и Крейг», а тебя как раз нет, — проворчал он, когда услышал, что с отпуском уже все решено.
— Мистер Финбоу сказал, «неделя-другая», дорогой, а две недели как раз кончатся, когда я вернусь.
Она с любовью улыбнулась ему, вспомнив прекрасный и совершенно неожиданный подарок, букет цветов, который он принес в тот дождливый вечер, когда ему пришлось задержаться на работе. Если бы только он мог с ней поехать…
— Я отвезу тебя утром на вокзал, если хочешь.
— Как мило, дорогой.
— Через неделю после твоего возвращения у меня будет собственная машина.
— Все, что захочешь, Стэн. А себе я куплю стиральную машину и, наверное, холодильник.
— Совсем не обязательно терять голову, — холодно заметил Стэнли и вписал последнее слово в кроссворд: «ОПАЛ» —
— Надеюсь, ты справишься один с хозяйством.
— Без проблем, — сказал Стэнли.
12
Оставшись один в доме, Стэнли критически оценил положение дел и поздравил себя с тем, как отлично справился с задачей. Все прошло без сучка, без задоринки. Мод спокойно лежит в земле, на ее могиле уже начинает расцветать вереск. Возможно, через несколько месяцев он построит на этом месте гараж. Нужно же где-то держать «ягуар». Этель Карпентер превратилась в горстку серого пепла и мирно покоится в урне на каминной полке в гостиной, между свадебной фотографией и обнаженной фигуркой девушки. Сундук с одеждой — на дне канала а «предметы искусства», которые он спас, запрятаны в гардероб подальше, и ждут того времени, когда попадут на прилавок магазина который они с Пилбимом откроют в скором времени.
Он встретился с Пилбимом в тот день, когда и договорились, и отметил встречу с новым партнером. Пилбим заметно поубавил любезности, когда Стэнли признался, что в настоящее время не имеет доступа к капиталу. Но Стэнли решил, что он сумел погасить сомнения своего будущего компаньона. Едва Вера вернется, Финбоу сам принесет добычу в зубах — все дело десяти дней, не больше — и он сможет представить Пилбиму конкретное доказательство своего благосостояния.
Да дела шли превосходно.
Стэнли посетил Старую Деревню, сообщил Цветочнику, что работа все-таки его не устраивает, и, не обращая ни малейшего внимания на последовавшие упреки и даже оскорбления, забрал причитающиеся ему за две недели деньги. Потом он погулял по травке и выкурил сигарету, сидя на ступенях военного мемориала и любуясь издали магазином, который вскоре должен перейти в его собственность. Яркое воображение рисовало лавку «е в теперешнем ее виде, а такой, какой она будет, когда пустое пространство над окном украсит позолоченная надпись, выполненная готическим шрифтом, когда резная дверь приобретет латунную ручку, витрина заполнится подлинными — на вид — произведениями искусства, и начнут толпой приходить покупатели, спешащие расстаться со своими денежками. Жизнь была прекрасна.
Он зашел в винный магазинчик и купил бутылку виски и шесть банок пива. Таким образом, вооружившись всем необходимым для «горячего обеда», он вернулся домой, где устроился на диване в столовой, на том самом месте, которое в течение четырех лет являлось священным и неприкосновенным единоличным владением Мод.
Стэнли налил стакан виски и обернулся к тещиной фотографии в рамочке, которую Вера повесила на стенке. Произнеся тост: «За отсутствующих друзей!», Стэнли улыбнулся и включил телевизор, программу «Вокруг спорта», вспомнив, как в прошлом ему каждый раз приходилось пропускать ее, потому что шум мешал послеобеденному отдыху Мод.
У Веры был только один чемодан, и она решила добираться с вокзала до миссис Хортон на автобусе. Автобус оказался зеленым, одноэтажным, почти совсем как тот, на котором они с Джеймсом часто ездили к морю. Побережье совсем не изменилось. Все тот же старый навес для оркестра чистенький пирс, скалы, заросшие армериями и оранжевыми маргаритками с длинным латинским названием, которое Вера никогда не могла запомнить.
Она не увидела ни одного аттракциона ни одной лавочки, торгующей жареной рыбой с картошкой, но старый киоск с леденцами и сахарной ватой стоял на месте, и к нему направлялся ребенок с ведерком и совочком, белокурый малыш. И Вера была такой же тогда много-много лет тому назад.