Неровня
Шрифт:
– Ворг, я ценю вашу откровенность, пока я не познакомлюсь с моим будущим мужем, я не могу уехать, - я опустила голову, - да и потом это будет затруднительно.
И я ушла от Ворга, оставшегося закрывать на зиму кусты золотой сирени. До ужина оставалось ещё порядочно времени и я решила выпить чаю в библиотеке. Именно там я застала маркиза, тот сидел погруженный в бумаги и кажется был очень занят, я же продрогшая, села в кресло около магического обогревателя, в целях пожарной безопасности источники открытого огня – камины - не строили в библиотеке. Руки перестали предательски
Маркиз оторвался от своего занятия и взглянул на меня:
– А, это вы, Фаинесса... простите, что не смог присутствовать на обеде - дела, знаете ли. Сегодня вечером обещался зайти мой старинный друг, мне, кажется он придётся вам по душе. Так что, леди, надеюсь увидеть вас за ужином.
– Безусловно, маркиз, я склонна провести вечер в тесном приятном кругу, так что вам стоит ожидать меня. К сожалению, обед я провела в одиночестве, ваша маман и сестра страдали мигренью.
– Надеюсь вы не сильно скучали? Постараюсь возместить вам проведённое праздно время. А теперь прошу меня извинить.
Он встал, шурша бумагами, и ,аккуратно собрав все со стола, двинулся к выходу.
– Я дам указания принести в библиотеку чай, вы совсем продрогли.
– Вы очень добры, маркиз, - ответила я и осталась одна.
Уютно потрескивали свечи в настенных светильниках, мерно гудел магический обогреватель, за дверью в саду шумел ветер, погода портилась и тем ценнее было находиться в тепле и довольстве.
Несмотря на то, что маркиз был охарактеризован, как человек мрачный и подлый, до сего момента он был весьма любезен, правда, совсем не предупредителен. И я слегка терялась в восприятии реальности, настроившись на войну, я получила отступление той стороны и растеряно стояла в одиночестве на поле боя.
Бедная Эприл, эта старая дева, до сих пор не потерявшая надежду иметь семью и детей, была на грани срыва. Наверное, стоит навестить её.
Горничная расставляла чашки на столике возле меня.
– Прошу вас показать мне, где покои леди виконтессы и отнесите чай туда.
Женщина кивнула мне и собрав поднос повела меня за собой.
Апартаменты виконтессы находились рядом с комнатами матери и брата, довольно далеко от моих. Я постучала в массивную дверь и услышала слабое:
– Уходите!
И, невзирая на просьбу, открыла дверь и зашла в комнату. Опущенные шторы создавали полумрак, Эприл лежала на кушетке, на её лбу находился компресс из ткани, смоченной в целебном отваре. Запах ромашки, дубовой коры и берёзовых листьев смешивался с запахом прокисшего вина и пыли, неимоверная духота, невзирая на потухший камин… Как за одну ночь человек может так измениться? Я же видела ее накануне, Эприл была молчалива, но вполне дееспособна и даже пыталась шутить.
– Здравствуй, Эприл, я решила, что в такую погоду, нам не помешает выпить чашечку горячего чая, - я сделала знак служанке и та засуетилась, накрывая сервировочный столик, расставляя молочник, чашечки, тарелочки с печеньем и миниатюрными бутербродами. Несмотря на оглашённую бедность маркиза, на еде здесь не экономили.
Виконтесса
– Не нужно было, к ужину я бы появилась.
– Тебе не впервой напиваться?
– спросила я, аккуратно разливая горячий бодрящий напиток по тонкостенным чашечкам.
– Да, чтобы ты понимала?!
– воскликнула Эприл, приподымаясь на локте, но ее возмущения не хватило на большее и она снова откинулась на подушку.
– Так объясни мне, что тут у вас происходит?
– я дула на чай, боясь обжечься.
– Я... я не могу… ничего не происходит, только тяжело мне здесь… - виконтесса прикрыла глаза. Я, поставив чашку, подошла к ней и настоятельно потянула присесть, женщина сняла компресс и будто хрустальная аккуратно села прямо, прислушиваясь к своим ощущениям. Её лицо побледнело, но она, сглотнув, осталась сидеть. Я подкатила сервировочный столик к ней поближе, а сама села на кресло рядом.
Эприл взяла дрожащими руками чашечку и пригубила горячий напиток, даже не поморщившись. Я посмотрела с невольным уважением, самой мне прежде, чем насладится чаем, приходилось настойчиво его студить.
– Сегодня я гуляла по парку и Ворг составил мне компанию, - невинно сказала я, вкушая малюсенькое пирожное, увенчанное ягодкой малины.
Виконтесса попалась на удочку:
– Ворг? Вы гуляли одни?
– ревность, удушающая ревность сквозила в её словах.
– Конечно, одни, чудесная погода была в обед, сейчас так и не скажешь, - и я с притворным вздохом отвернулась к окну, где тёмные тучи уже готовились излить воду на землю.
– Он не позволил себе ничего лишнего?
– с дёргающимся глазом уточняла Эприл.
– Смотря что понимать под этими словами, - я умышленно промолчала о совете садовника бежать из замка.
Виконтесса опустила чашку чая, не расплескав её, и царственно вскинув голову сказала:
– Если тебе нетрудно, давай сменим тему.
– Что-то не так?
– заинтересованно спросила я, - мне кажется растения - это прекрасная тема для разговора. Ворг замечательный рассказчик.
– И сказочник, - тихо сказала Эприл.
– Что?
– Сказочник, говорю, тоже замечательный, так и норовит расписать мне картины нашего будущего, а я дура верю ему!
– наконец, прорвало виконтессу, крупные слезы потекли из глаз Эприл безнадёжно испортив атласный пеньюар.
Она, будто не замечая этого, продолжала:
– О, сколько же я слов выслушала, сколько пустых обещаний. Я же залежалый товар, мне и садовник сгодится.
Я села ближе, обняв Эприл и притянув к себе, погладила по спине, эта, в принципе, уже немолодая женщина, действительно любила своего Ворга.
– Эприл, незаметно чтобы он заигрывал с другими женщинами, вероятно не все так плохо, как тебе кажется.
– Маман никогда не разрешит наш брак, с каждым годом я все старше, ты молода, тебе не понять отчаяние сорокалетней. Я ни на что не годна, ни чтобы заключить с кем-нибудь торговый союз, ни чтобы блистать в свете, ни чтобы стать сердцем...