Нерождённый 4

Нежин Макс

Я вглядываюсь в воздух под пальцами Банко и не вижу ничего. Даже намёка на преграду.

— Нам лучше уйти, — она поворачивается ко мне.

— Никто не уйдёт, — качаю головой я.

Не для того мы пришли сюда, чтобы уходить.

Ведьма выпускает еще одного светлячка и тот, точно так же как и первый, вмерзает в воздух. И даже свет его перестаёт дрожать.

— Нам лучше уйти, — повторяет ведьма и сама отступает назад.

— Мне нужны ответы… начинай уже давать их, ведьма, — я делаю шаг вперёд и вытягиваю руку. Боль заставляет

отшатнуться. Боль, равной которой я еще не испытывал никогда. Даже раскалённая решётка печи, за которую я хватался руками, не причиняла мне большей боли.

Подношу к глазам пальцы… ни следа от того, что причинило мне эту боль. Ни раны, ни ожога. Я разглядываю их так, словно они принадлежат кму-то другому… странное чувство. Я словно только потерял их и снова нашёл. Странная боль — короткая, молниеносная и невыносимая. Появляется и исчезает как вспышка.

Банко присаживается на колено, достаёт из сумки на своей спине книгу и, склонив голову, почти скрыв страницы рассыпавшимися волосами, замирает над ней.

— Эта невидимая стена держит нас, — тихо говорит Кайоши, — но что если она держит и этих тварей.

Он задирает голову разглядывая ближайшую.

— И если мы сможем убрать эту стену…, — продолжает он, — почему они должны пощадить нас? Банко сказала — они охраняют своего бога… должны ли мы тревожить его?

— Ты правда готов уйти сейчас? — смотрю на него с удивлением.

— Между жизнью и ответами я бы выбрал жизнь, — пожимает плечами он. — Если мы найдём способ убрать эту невидимую стену и умрём… кому от этого будет хорошо?

— Это не стена, — Банко отрывается от своей книги и поднимает голову.

— Тогда что-это? — я подхожу ближе и заглядываю в её книгу.

Что я надеюсь увидеть там?

— Это не стена, — повторяет Банко и встаёт. Встаёт, прячет книгу обратно в сумку и отпускает её за спину. В руке оставляет несколько листков и кисть. Рисует формулу, затем, взмахнув рукой, бросает талисман перед собой. Тот пролетев совсем немного, застывает, словно прилипнув… к невидимой стене. Да, чтобы там не говорила Банко — это похоже на стену, невидимую стену, которая причиняет боль, если касаешься её.

Банко пишет новый листок и снова бросает клочок… происходит почти невозможное, он пролетает дальше, пролетает сквозь эту стену… но всё равно застывает в воздухе, словно замерзает.

— Ты же видишь, что там лежит там рядом с ним, — Кайоши показывает на ложе. Для того, чтобы рассмотреть я, забывшись, делаю шаг вперёд, но Банко, подняв руку останавливает…

Что-то похожее на небольшие каменные таблички. Таблички на которых забыли написать хоть что-то — они пусты.

— И что это? — спрашиваю я.

— Руны, — отвечает он. — Каменные таблички на которых выбивают формулу, чтобы ни время, ни стихии ни уничтожили её, называют рунами.

— Но там нет никаких формул.

— Или они перевёрнуты, — Кайоши ведёт плечом. — Для того чтобы, не убрав стеклянный колпак, нельзя было прочитать их. Для

того, чтобы нам сейчас нельзя было прочитать их.

— И ты…, — я чувствую горячую волну пробегающую по венам, — ты думаешь эти формулы — как раз то, зачем мы пришли сюда?!

— Может быть, — Кайоши кивает затем делает почти незаметный жест и начинает подниматься в воздух. Он словно хочет рассмотреть странные таблички поднявшись выше, в надежде что на них всё же есть формулы, которые снизу, с пола, не разглядеть. Висит долго, вглядываясь, затем запускает светляка и тот, пролетев совсем немного, вмерзает в воздух как и те другие, что были раньше. Значит, и там наверху эта странная стена тоже есть.

— Мы можем уйти и вернуться потом, — Банко показывает на светящуюся арку там внизу, позади.

Уйти?! Ведьма шутит?!

Смотрю на человека там под стеклом. Эта странная одежда из стали, я никогда не видел ничего подобного. Кто он?

Уж точно не бог, это понятно. Но кто?

Горо рассказал — легенды гласят о том, что это Тиах был сильнейшим из воинов… вот только ядер внутри его тела я не вижу.

Первородный?

— Сотня золота, — я показываю на тело на ложе, — тому, кто решится дойти до него.

Я мог бы просто приказать, но не хочу. Все, кто сейчас рядом с мной — добровольцы, путь это так и останется.

Сотня золотом для обычного воина или рабочего из Небесного утёса — целое состояние. Я слышал, что многие за всю жизнь могут накопить сумму меньшую чем эту.

Они переглядываются и на лицах я вижу борьбу. Борьбу между жадностью и страхом… и очень сильно надеюсь, что хотя бы у одного из них победит первая.

Переглядываются, но соглашаться не торопятся.

— Сотня золота и слава, слава первого. Каждый в Небесном Утёсе узнает имя смельчака.

Вверх тянутся сразу несколько рук… дело не в славе, вряд ли именно она заставила их поднять руку. Думаю, это был последний довод, перед тем как решиться.

— Ты, — я показываю на лучника рядом с собой — его рука была выше многих других. — Как тебя зовут?

— Кацу, господин, — он кланяется.

— Ты смел, Кацу и когда ты вернёшься я дам тебе должность… уверен, ты будешь достоин её.

Он дрожит, от страха или от гордости — не разобрать.

— Иди, — я отступаю на шаг пропуская его.

Он проходит мимо меня, делает еще один шаги и замирает.

— Там есть неизвестность — это точно, — говорю я. — Но, может быть, там нет смерти. Сотня золотом в любом случае достанется тебе… тебе или твоей семье.

Он кивает и, решившись, делает еще один шаг. Натыкается на невидимую боль и кричит. А потом отскакивает, растеряв всю свою решимость

— Нет. Обратного пути уже нет, — я сжимаю его руку в своей, высоко, так чтобы он не смог вырваться и с силой толкаю вперёд.

Тело его перевернувшись в воздухе влетает в невидимую стену и вмерзает в неё. А нам остаётся только ужас в глазах Кацу и эхо его последнего крика.