Нерождённый

Нежин Макс

Вот только как? Скорее бы забрать свой меч.

И вообще — быть безоружным в мире где шаг твой шаг сопровождает лязганье зубов — неправильно. Я даже хотел ночью оставить себе нож, тот нож которым заколол хидо, но передумал. Чтобы подумали другие увидев меня с кухонным ножом.

— Как мы будем охотиться? — я измеряю взглядом высоту на которой висит комори. Этажей пять, не меньше.

— Если бы у меня была вторая ступень мастерства, — громко вздыхает Кайоши, — в этом не было бы проблемы. Я бы просто подлетел к ней и заколол.

Ступень?

Здесь всё измеряется ступенями?

— А какая у тебя ступень?

Кайоши грустно смотрит на меня, затем садится и обхватывает свою голову руками.

— Всё плохо, — говорит он, — Ты даже этого не помнишь.

— Прекрати, — я сажусь рядом. — Просто отвечай на мои вопросы. А может я вспомню сам… попозже.

Это вряд ли. Нельзя вспомнить то, чего не знаешь.

— У меня почти вторая ступень — вздыхает Кайоши. — Я слишком мало тренируюсь. Слишком мало. И много сплю. Я ленив.

— Почти? Что означит почти?

— Три ядра. Когда набираешь три ядра переходишь на новую ступень. У меня два. Скоро будет три, но пока два.

Пытаюсь сообразить.

— А третья ступень — это шесть ядер?

— Да.

— И где брать эти ядра?

— Культивация, — вздыхает Кайоши.

— И сколько ты собираешь свои два ядра?

Задумывается припоминая.

— С четырёх лет. Сейчас мне шестнадцать.

Вот дерьмо. Не быстро.

— А у меня? У меня есть ядра?

Он встаёт, хлопает меня по плечу.

— Нет, брат, у тебя нет ядер. Было одно, но потом ты совсем обленился и оно растаяло.

— Растаяло?

— Ты два года не культивировал. Девушки… они оказались для тебя важнее тренировок.

— А у Главы клана какая ступень?

— Четвертая. В одном шаге от пятой. У Второго господина тоже четвёртая, но онв самом начале пути. У Третьего господина — вторая. А у Четвертого — первая. Но ему всего десять.

Хм.

Мне то не особо это вот всё нужно, но интересно. Тем более если это может сделать меня сильнее. Вот только долго, слишком долго. А я сюда пришёл, надеюсь, не на целую жизнь. Тот голос… он сказал что назовёт мне мою цель через несколько дней и один их них уже прошёл.

— А зачем нужны эти ступени и ядра?

— Каждое ядро — это одно заклинание, которое может сотворить Хранитель. Два ядра — значит всего два.

— А на второй ступени — три?

— Да. Или четыре — если четыре ядра. И даже лучше — потому что на второй ступени можно сотворять заклинания второй ступени, а они гораздо более сильные.

— А остальные, — я киваю в сторону лагеря. — у них есть ядра?

— Ты про слуг?

— Да.

— Нет. Кланы создают лучшие, с наибольшей силой. И потом эта сила передаётся по крови. Мы, избранные, тратим целую жизнь на культивацию, а представь сколько времени на то же самое потратил бы простолюдин. Он бы до второй ступени шёл пять жизней… а жизнь всего одна.

Не уверен. В том, что жизнь всего одна теперь я не уверен. Вот как раз сейчас уже

второй день я пробую прожить свою вторую жизнь.

— То есть и Асуми смогла бы стать Хранителем стихий? Если бы день и ночь культивировала?

— Да. Но очень слабым и очень нескоро.

Кайоши поднимает руку с мечом в направлении комори висящей над нами. Клинок сам, медленно, выползает из ножен и так же медленно летит в сторону ни о чём не подозревающей твари. Подлетает и замирает прямо в воздухе рядом с головой спящей твари.

Кайоши резко взмахивает рукой и лезвие меча входит в глаз комори припечатывая её к стене рядом с которой она визит.

От визга бьющейся в агонии твари у меня чуть не вылетают перепонки.

— Готово, — Кайоши выглядит удовлетворённым. — Получилось. Теперь нужно немножко подождать.

— Я тоже так хочу, — говорю я.

— Для начала тебе нужно будет забыть о девушках.

Кайоши подмигивает мне.

— Забыть?! Почему?

— Они отнимают у тебя слишком много времени и сил. А еще — желания. Все твои мысли о них, а культивация… ты никогда не думал о ней.

Даже не знаю… как по мне всё это легко можно было бы совмещать. Я же совмещал как–то тренировки и девушек в своей прошлой жизни. И даже получилось стать лучшим.

— Я и правда стал другим, Кайоши, — говорю я. — И мне интересно попробовать.

— Нельзя пробовать, — его голос становится строгим. — Тот, кто пробует — никогда не ничего не достигнет. Ты должен отдать всего себя культивации.

Комори затихает и теперь неподвижно висит на клинке. Кайоши поднимает руку и медленно ведёт ею в воздухе заставляя меч со скрежетом вырваться из стены в которую он воткнулся и медленно опускаться вниз. К нам.

— Сможешь содрать с неё кожу? — Кайоши снимает с пояса нож и протягивает его мне. — Или ты и это забыл?

— Забыл, — почти честно признаюсь я. — Но ты делай, я посмотрю и вспомню.

Нет, я бы конечно мог бы пробовать, но вряд ли бы из этого что–то получилось.

— Может сначала попробовать её на вкус? — предлагаю я. — Зачем её тащить в лагерь, если мясо окажется горьким.

— Умно! — Кайоши поднимает палец вверх, затем надрезает шкуру твари и осторожно вырезает крохотный кусочек ярко–красной плоти. Вырезает и кладёт себе на ладонь. Затем складывает… очень странно складывает пальцы на второй, свободной руке и резко взмахивает ими. Багровый кусочек мяса тут же вспыхивает.

Смотрю на лицо Кайоши — оно спокойное.

— Тебе не больно? — спрашиваю.

— Больно? Почему мне должно быть больно?

— Огонь. Огонь, вообще–то — больно. Всегда.

— Ну уж нет. Это мой огонь и меня он не может обжигать!

Интересно — я тоже так мог… пока не обленился?

Как только от мяса начинает исходить аромат, Кайоши тушит огонь и протягивает подрумяненный кусочек мне.

— Пробуй!

— Я? Почему я?

— Да пробуй же! — он пихает кусок мне в рот.