Нерукотворный
Шрифт:
За подготовку города всегда отвечал народ, и Минцзэ никогда не вмешивалась в этот процесс. Она лишь с упованием смотрела на то, как смертные старательно украшали дома бумажными фонариками в виде солнц и золотистыми гирляндами, готовили тут и там угощения. Многие хозяева постоялых дворов надеялись, что Всеотец заглянет к ним и отведает вкуснейший ужин. Они верили, что его появление на пороге их заведения принесёт богатство и удачу на целый год вперёд, и каждый ждал Баиюла – своего самого дорогого и желанного гостя.
В Сияющем Дворце тоже было много украшений и, несмотря на зиму, стоял весенний аромат – заслуга многочисленных
В конце коридора показалась знакомая фигура. То была Целандайн, бегущая навстречу Минцзэ. Она выглядела весьма взволнованно, из-за чего сразу стало ясно, что что-то произошло. Её взъерошенные длинные волосы выбились из причёски. Нерукотворная неслась по коридору, придерживая подол нарядного кафтана тёмно-синего, почти чёрного цвета. Слуги, что проходили мимо, с беспокойством оборачивались, глядя ей вслед, а некоторые даже попытались выяснить, что так напугало бессмертную.
Послышались вопросы: госпожа, вам плохо?
Но та игнорировала их, казалось, видя спасение в одной лишь Деве Солнце.
– Его нет! Минцзэ, он исчез! – затараторила Целандайн, подбежав к ней.
– Кого? – удивлённо спросила та.
Госпожа Небо смотрела на неё широко распахнутыми глазами, полными волнения. Её красивое лицо отражало неподдельный ужас. Взяв Минцзэ за руки, Целандайн ответила, едва сдерживая слёзы:
– Моего скакуна! Мне сообщили, что в конюшне лишь Аврелий. Конюхи не знают, кто увёл Агриппу!
Аврелий являлся тень-конём Минцзэ, а Агриппа принадлежал Целандайн. Госпожа Небо очень любила его, и потому теперь была вне себя от переживаний.
– Наверняка кто-то проник в конюшню и украл его. Одним Высшим Силам известно, что с ним сотворят!
В словах Целандайн был смысл. Тени-кони принадлежали лишь бессмертным, и было их всего семь, а это значило, что желающих владеть хотя бы одним таким скакуном было огромное множество. За его продажу некто мог выручить столько денег, что хватило бы даже его правнукам. Однако вставал резонный вопрос: кто осмелится своровать такого драгоценного коня из конюшни Сияющего Дворца? И куда смотрели конюхи?
– А что, если его увели на земли Иной Империи?
Целандайн роняла слёзы, произнося эти тревожные слова вслух.
– Ведь тогда нам его никогда не сыскать!
Минцзэ с нежностью прикоснулась к бледным щекам Госпожи Небо, утирая её горькие слёзы горячими руками. Лицо солнечной нерукотворной оставалось спокойным и непоколебимым. Она привычно сохраняла бесстрастность, стараясь заразить этим и саму Целандайн, но та, будучи излишне эмоциональной особой, слушала лишь своё трепещущее сердце, а не Минцзэ.
– Мы обязательно найдём Агриппу. Я тебе обещаю. Я сейчас же отправлю на его поиски солдат. Мы выясним, кто стоит за эти преступлением, и накажем его.
– Но наши солдаты не вправе ступать за границу территорий! Они попросту не смогут попасть в Иную Империю без тебя!
– В любом случае необходим официальный визит. Даже я не могу просто так вторгнуться на территорию императора. Ты прекрасно знаешь о наших договорённостях, и нарушить их всё равно что развязать войну. И сорваться сейчас из Сияющего Дворца, прямо перед началом торжества, нам попросту непозволительно. – Минцзэ заглянула в мокрые глаза Госпожи Небо. – Целандайн, моя небесная владыка, услышь, прошу. Ты должна это понимать.
И
Всё, что оставалось Целандайн, это ждать утра. Утерев слёзы, она выдохнула. Спокойствие давалось ей с большим трудом.
– Хорошо, Минцзэ, – кивнула она, всхлипнув. – Как скажешь.
– Нужно привести в порядок твои волосы. – Дева Солнце взяла её за руку и потянула за собой.
И пока они шли в сторону покоев, Минцзэ задумалась. Она вспоминала, как весь этот абсурд только начинался, и поначалу никто не придавал ему особого значения. Иная Империя – её также называли Даерской по имени первого императора – зародилась внезапно и развивалась стремительно, наращивая своё влияние всё больше. Само её существование по-прежнему вызывало вопросы.
Около пятисот лет назад один смертный решил покинуть родной дом и уйти далеко за пределы двух Обителей, обосновавшись на пустых неизведанных землях. Всё, что у него было – необъяснимое наваждение и непоколебимая вера, но вера не во Всеотца, как это было принято в Ферассе, а в иную силу. Тогда его попросту посчитали сумасбродом и забыли. Но всё оказалось намного сложнее, чем кто-либо мог себе представить.
Спустя недолгое время вслед за ним начали уходить и другие. Смертных, решившихся оставить веру, становилось только больше, пока на диких землях не сформировалось первое поселение, а за ним – два, а за ними – большие города, пока спустя пару столетий не зародилась целая империя.
И причиной их отступничества являлась единая на всех истина: они узрели иного бога. Каждому, кто отринул устоявшиеся религиозные реалии двух Обителей, приснился один и тот же сон однажды, в котором к ним явилось неизвестное божество, непохожее на Баиюла и даже на Великую Маеджу. Они уверовали, что то и есть истинный бог, и теперь ждали его пришествия, считая, что Всеотец – не их создатель. Жители Иной Империи пытались нести эту веру всюду, лишив Баиюла своей поддержки. Они строили храмы, но не ему. Они молились, устремляя полные надежды взоры ввысь, но обращались вовсе не к Баиюлу. Они пытались писать портреты неизвестного божества, смутный образ которого – без точных и выделяющихся черт – видел каждый из отступников, и ни один из них не сомневался – то есть истинный создатель.
Первый ушедший смертный встал во главе империи, и после него титул императора наследовали лишь его потомки. И вскоре после начала его правления начались распри. Иная Империя – или же Даерская – потребовала полной независимости от двух Обителей, чётко разграничив свою территорию правления. И поначалу никто не собирался потакать им. Бессмертные попросту не понимали, к чему этот бунт, и не верили им, ведь рассказы о каком-то мнимом божестве, которое явилось к людям во снах, звучали смехотворно. Но тогда отступники начали совершать налёты на Обители, разрушая храмы, мародёрствуя и убивая. Они не желали предаваться другой религии и не верили Всеотцу. Будучи готовым к самой настоящей войне, даерцы не боялись кровопролития и не отступали, требуя даровать им право на свободу. Взамен на это они обещали не развязывать войн и не заниматься вредительством на землях, принадлежащих Баиюлу.