Нерушимые истины
Шрифт:
РЕЗУЛЬТАТ
Результат хинаяны, данный в третьей благородной истине, это прекращение. Это относится к прекращению (исчезновению) тех загрязнённых состояний сознания, которые продолжают удерживать нас пойманными в сансаре. В представлении хинаяны они просто больше не возникают. С исчезновением загрязнений мы видим эго, каким оно на самом деле является: идея и ничего, кроме идеи, которая была наложена на наш опыт. С точки зрения прекращения мы ясно видим, что то, что мы ранее назвали «я», фактически является каскадом мгновенных опытов без твёрдого ядра и действительно без основы или фиксированной контрольной точки вообще. Этот факт иногда называют «опытом без экспериенцера». Эти мгновенные события, которые я называл «я сам», традиционно группируются в пять основных типов, «совокупностей», или «куч» (скандх, skandhas): форма (rupa),
Чтобы ясно увидеть пять скандх, нужно разоблачить эго, открыть его самообман. Когда эго разоблачено, тогда пяти скандхам некуда идти: они возникают, они беспокоят и они исчезают. Они станут подобно тени, появляющейся поперёк неба, или метеора, который только объявляет о своём собственном непостоянстве и нереальности.
Хинаяна, с её представлением четырёх напоминаний и практиками шила и медитации шаматхи и випашьяны, может быть полным и самостоятельным путём к себе самому. Согласно тибетской традиции, если человек все время следует путём хинаяны, он может достичь индивидуального освобождения, называемого на тибетском языке soso tharpa. Это освобождение включает в себя понимание невозможности и отказ от усилий достичь выполнения в сансаре. Можно достичь свободы от страдания сансары и попасть в безграничный мир нирваны.
Однако хинаяна — только первый шаг на тибетском пути. В контексте тибетского буддизма человек остаётся «практиком хинаяны» достаточно долго, чтобы заложить основу оставшейся части духовного пути. При этом возникает вопрос: «Что же человек должен выполнить при практике хинаяны до перехода к махаяне?» Человек должен понять, прямым и неумозрительным способом, что обычное преследование счастья в пределах сансары — бесплодное предприятие. Это означает, кроме того, что человек рассматривает духовный путь дхармы как своё единственное надёжное убежище и через принятие убежища даёт обязательство следовать этому пути. Далее это означает, что человек признал потребность практики и, в терминах шилы, некоторую добродетельную дисциплину в действиях жизни, а в терминах самадхи — медитацию. И это означает в итоге, что человек способен установить определённую регулярную практику медитации в жизни и установил некоторую стабильность в состоянии сознания.
В определённый момент стадия хинаяны на духовном пути человека приходит к концу. Однако хинаяна даёт основные перспективы и инструменты, которые с определённой точки зрения просто очищаются на стадиях махаяны и ваджраяны. Например, в терминах представления в махаяне и ваджраяне четыре напоминания включают 1) представление священности существа, 2) имманентность смерти в середине жизни как благословение, 3) карму как средство для сострадания и 4) страдание как ответ эго на энергию понимания. Что касается духовного пути, ограничения шила становятся увеличенными ограничениями обета бодхисатвы, чтобы помогать существам с каждым дыханием, и ещё большими ограничениями тантрических клятв, где само сознание человека не должно отходить от истинной природы. В терминах медитации в махаяне и ваджраяне шаматха становится пребыванием в изначальной сущности будды, а випашьяна становится проникновением в его яркость и пустоту. Наконец, относительно результата, проникновение хинаяны в тщетность строительства эго обеспечивает «необоснованное основание», без которого опыты махаяны и ваджраяны могли превратиться в эгоманию в космическом масштабе.
12
Махаяна
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Есть определённые внешние критерии, которые говорят о том, что для человека наступило время дать обет бодхисатвы и вступить в дисциплину махаяны. Сначала, конечно, нужно, чтобы человек дал обет убежища. Человек также должен не только понять, но и принять взгляды, воплощённые в четырёх напоминаниях. Кроме того, у него должно быть практическое знание шила и медитации, и они должны быть твёрдо внедрены в жизнь. Наконец, важно, чтобы человек получил некоторое ощущение самоотречения — то есть сознание того, что человек имеет некоторую реализацию, и ничто внешнее не собирается давать окончательный ответ на дилеммы его жизни. Все же, даже учитывая эти навыки, нужно кое-что больше, прежде чем человек будет готов войти в махаяну. Это дополнительное «кое-что» имеет отношение к ощущению желания идти дальше, которое поднимается изнутри.
Чтобы понять переход к махаяне, мы должны вспомнить, что буддизм — это, по существу, метод освобождения мудрости и сострадания изначальной сущности будды в нас самих. Как
Абсолютно естественно и органично, что в определённый момент нам захочется раздвинуть барьеры и границы и поделиться «живой водой», которую мы нашли, с другими страдающими существами. В тибетском буддизме это отмечается тем, что называют рождением бодхичитты (bodhichitta), сердца просветления. Калу Ринпоче описывает этот переход в классическом виде: «На пути хинаяны альтруистическое побуждение развивается к пользе и счастью всех существ. Когда возникает сознание просветления, или бодхичитта, путь хинаяны становится путём махаяны»{Калу Ринпоче. «Luminous Mind». С. 125.}.
Трунгпа Ринпоче объясняет этот переход более подробно. Он говорит, что в некоторый момент на пути хинаяны человек начинает ощущать достижения в практике. В частности, человек чувствует возрастающую уверенность в том, что может обращаться с любым состоянием сознания — болезненным, беспокойным или явно отрицательным. Человек знает, как сесть и путём медитации обработать это и пройти через это. Это создаёт ощущение благополучия, силы и уверенности.
Все же в то же время само чувство достижения начинает казаться слишком совершённым. Жизнь человека становится слишком управляемой. Человек начинает обнаруживать тонкую, но беспокоящую самоудовлетворенность. Край, кажется, исчезает из духовной жизни человека, и так или иначе все начинает казаться слишком предсказуемым и даже утратившим новизну. Хинаяна, которая первоначально представлялась столь резким вызовом, столь «опасным» предприятием, теперь начинает походить на костюм, который стал маловат.
Теперь у человека возникает желание идти дальше, и это желание имеет два аспекта. Во–первых, человек хочет снять одежды хинаяны и двигаться к открытости, пространству и наготе, что является существенным для продолжения пути. Во–вторых, благодаря практике хинаяны человек стал чувствительнее к большему миру и особенно к страданию других. Теперь их тяжёлое положение и боль начинают обращаться к нам, и мы чувствуем потребность ответить. Эти чувства возникают как внутренний императив.
Это напоминает ситуацию, когда у пары рождается их первенец. Крики новорождённого более всего притягивают внимание. Мать и отец рады вставать в полчетвёртого утра, чтобы попробовать облегчить боль своего маленького и беспомощного ребёнка. Они без труда кормят малыша, вытирают ему попку или пробуют облегчить колики. Нормальные люди, ценящие свой сон и комфорт больше, чем что-либо другое, внезапно испытывают побуждение бодхисатвы и не видят никакого другого выбора, кроме как действовать таким образом. Часто можно слышать комментарии тибетских учителей, что, благодаря непрерывным требованиям быть родителем маленького ребёнка, мать является бодхисатвой и следует пути бодхисатвы.
Когда человек обнаруживает, что страдание других до определённой степени беспокоит его самого, это означает, что возникло побуждение махаяны и что родилась бодхичитта. В этот момент практик готов дать обет бодхисатвы и вступить в Великую колесницу, ознакомившись с её взглядами и войдя в её медиативную и альтруистическую практику.
МОТИВАЦИЯ (ПОБУЖДЕНИЕ)
Тибетские учения о Великой колеснице начинаются с вдохновляющей идеи практиковать махаяну в пределах широкого контекста, который включает в себя мотивацию обычных мирских действий и действий практиков хинаяны. Мотивация относится к намерению, с которым человек осуществляет различные действия, включая дхарму. «Мотивация» (побуждение) на тибетском — kunlong, то, что ведёт вас вперёд и вверх, что может вывести вас из ловушки сансары к просветлению. Тибетская традиция рассматривает тип и качество мотивации практика как определяющий элемент в определении уровня, на котором человек следует духовному пути, и результатов, которые при этом возникают. Сакьонг Мипхам Ринпоче выделяет три разных и прогрессирующих уровня мотивации, которые могут иметь люди: обычный, хинаяны и махаяны.