Нерушимые истины
Шрифт:
Необыкновенная манера, в которой Мипхам был способен сочинять свои тексты, так же как и экстраординарные результаты, привели некоторых к мысли рассматривать сочинения Мипхама фактически как термы. Другими словами, тексты создавали впечатление, будто они существовали в своей полной и совершённой форме в бескрайнем пространстве сознания, проходя сквозь Мипхама, как сквозь открытый и свободный сосуд передачи.
У сторонников движения Ри–ме было особое понимание практики тантр, которое весьма отличалось от понимания приверженцев школы Гелук. В монастырях различных школ, входящих в Риме, люди были способны браться за практику тантр в довольно раннем возрасте. Кроме того, они не должны были быть полностью предопределёнными монахами, чтобы заниматься этим. Не–предопределяемые йогины и небезбрачные практики–миряне могли получить тантрические полномочия и вступить в практику так же легко,
Движение Ри–ме никогда не становилось отдельной организованной школой со своими собственными монастырями, собственной иерархией и собственной ортодоксией. Как писал Рингу Тулку, никогда не было никакого ламы, который был бы известен как лама Ри–ме; вместо этого каждый имел в наследии особое место и идентификацию. Разнообразие, децентрализация и отсутствие догматизма остались ключевыми элементами в подходе Ри–ме. Типично, что даже акцент на третьем повороте колеса дхармы и шентонге, который характерен для большинства учителей Ри–ме, ни в коем случае не поддерживался твёрдо всеми. Фактически, Мипхам идентифицировал себя как Прасангика Мадхьямика (Prasangika Madhyamika) и считал, что это, а не шентонг было самой высокой философской позицией.
Итак, очевидно, что учителя Ри–ме представляли собой разнообразную группу людей, и это также подтверждается их образом жизни. Некоторые из них были монахами, другие были йогинами или практиками–мирянами. Много важных лидеров движения Ри–ме были не безбрачными, а женатыми. Как и в других вопросах, важный момент здесь заключается в том, что нельзя считать один специфический образ жизни, например образ жизни монаха, йогина или мирянина, выше других, а скорее надо оценивать то, как каждый, находясь в правильных обстоятельствах и с правильным обязательством практики, может стать транспортным средством к самой высокой реализации.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рингу Тулку наблюдает, что для сторонников буддизма естественно говорить: «Я получил такое и такое обучение от моего учителя, я полностью ему доверяю и не нуждаюсь в чем-нибудь ещё». Конечно, для практикующего необходимо иметь полную уверенность в своём собственном наследии, ламе и практике. Однако, когда человек идёт дальше и утверждает, что «моя школа — самая лучшая, а все другие неадекватны», тогда рождается сектантство и начинаются проблемы.
Сторонники движения Ри–ме показали, что можно доверять собственной традиции и в то же время понимать, что это нормально, когда другие доверяют другим наследиям и другим учителям. Далее необходимо подтвердить, что, так же как человек может получить полную реализацию через практику, которой он предан, в пределах собственной традиции, так и другие могут получить ту же самую реализацию путём практики, которой преданы они, в пределах их традиции.
Рингу Тулку комментировал, что сектантство может процветать только в среде невежества, где люди, поддерживающие превосходство своей собственной школы, фактически не знают того, что говорят другие, или того, как они рассматривают окружающую ситуацию. Секты, развившиеся в Тибете как различные установленные традиции, стали более сильными, более изолированными друг от друга и более неосведомлёнными о том, что делали другие. В Тибете было весьма распространено жить в монастыре целую жизнь, изучать и практиковать учение собственного наследия и остаться неинформированным о том, что происходило в другом месте.
Рингу Тулку также отмечает, что, в то время как в Тибете часто было возможным остаться изолированным от других наследий, в современном мире мы имеем полностью отличающуюся ситуацию. Здесь сторонники различных тибетских наследий не только непрерывно сталкиваются друг с другом, но и взаимодействуют с практиками Дзен (Zen), Тхеравады (Theravada) и Буддизма Чистой Земли. Здесь точка зрения движения Ри–ме была бы абсолютно необходимой. В нашей существующей среде, чтобы избежать непонимания, конфликтов и взаимного вреда, чрезвычайно важно то, что тибетские буддисты — будь они западного или азиатского происхождения — активно интересуются получением некоторой реальной оценки всех наследий буддизма, а не только своих собственных. Это могло бы начаться с общего отношения в духе движения Ри–ме, с реализации того, что, в то время как одно наследие может лучше удовлетворять одного человека, другое может быть наиболее подходящим
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ОСНОВНЫЕ УЧЕНИЯ
В современном мире, а особенно на Западе, религия и духовность часто приравниваются к учению, философии и вере. Многие из нас полагают, что духовный путь вымощен все более и более сложными размышлениями. Это предположение породило огромный сектор издательской индустрии в Соединённых Штатах, стоимостью много миллионов долларов, каждый месяц выдающий все новые и новые, и все более изощрённые, книги по духовной жизни. Тибетский буддизм до некоторой степени превратил эту тенденцию в капитал. За последние тридцать лет публикации по тибетскому буддизму исчислялись сотнями, если не тысячами. С точки зрения тибетских учителей, этот издательский феномен полезен, поскольку позволяет очень многим людям получить информацию о Тибете, а также даёт возможность сохранить важные тексты и устные наставления для будущих поколений.
Что можно потерять из виду в этой ситуации, так это то, что тибетский буддизм в конечном счёте, не столь сильно озабочен наличием правильных идей, как наличием продолжающейся духовной практики и преобразованием, которому она способствует. Эта точка зрения иллюстрируется известной аналогией, данной Буддой в притче о человеке, умирающем от раны, причинённой отравленной стрелой. В этой критической ситуации нужны практические знания о том, как извлечь стрелу и помочь умирающему человеку. Все другие знания не просто лишние; они фактически вредные, потому что отвлекают внимание, тратя драгоценное время. Мы все как этот умирающий человек, и нам нужны именно практические знания о том, что делать в нашей ситуации, а не высокие идеи о том, как все могло бы быть.
Однако, как знает даже случайный наблюдатель, учение и философия играют весьма видную роль в тибетском буддизме, что иллюстрируется опять-таки всеми книгами. Это поднимает важный вопрос о том, какова роль доктрин и идей в тибетской традиции и какое это имеет отношение к практике и преобразованию. Ответ находится в учении, часто дающемся тибетскими учителями, — это учение о трёх видах праджны (prajna), или понимания. Они показывают нам, как работать с идеями буддизма, начиная со стадии, когда мы вообще ничего не знаем о дхарме, до момента реализации.
ТРИ ПРАДЖНЫ
Все, что мы делаем, каким бы простым и неумозрительным это ни казалось, всегда подразумевает некоторое концептуальное понимание или убеждение. Даже чистка зубов подразумевает некоторые идеи о том, что такое зубы и как мы должны заботиться о них. Это также подразумевает определённое понимание и о нас самих, поскольку подчас, когда человек находится в депрессивном состоянии, даже чистка зубов кажется ему невозможной.
Другой пример: большинство из нас убеждены в существовании прочного, стойкого «я», «я сам», «эго», о котором нужно постоянно заботиться, которое нужно защищать и создавать. Это убеждение заставляет нас тратить много времени и энергии на действия по обслуживанию этого предполагаемого «я». Из-за этого убеждения, если мы начинаем чувствовать себя неуверенными, или слабыми, или даже несуществующими, мы начинаем думать, что случилось что-то «плохое», и впадаем в панику. Мы можем кинуться к секции «Самоусовершенствование» в местном книжном магазине, или к своему врачу, или к холодильнику, или в тренажёрный зал, или, если мы — трудоголики, например, к компьютеру, чтобы побольше поработать. А если есть такая склонность, мы, возможно, выпьем или примем наркотики (лекарства) или позовём друга. Если кто-то, как нам кажется, игнорирует нас или оскорбляет, то, опираясь на нашу веру в себя, мы считаем этого человека «врагом» и мобилизуем все чувства и действия, которые мы считаем адекватными, направляя их на того, кто «против» нас. Требуется много сил, чтобы поддерживать эго, но большинство из нас более чем озабочены этим и воспринимают это как главный проект в жизни.