Несчастный случай

Гагарин Станислав Семенович

Наступила пауза. Вопросов Элереу больше не задавали. Прошла минута, вторая, третья. Стюард нервно заерзал на стуле. Вдруг майор Леденев поднялся и вплотную подошел к Элереу.

– Ну вот что! – быстро проговорил он. – Хватит валять дурака, Элерс. Посмотрите сюда!

Юрий Алексеевич резко сдернул лежащую на столе газету. Элерс отшатнулся. Это были его ботинки.

– Это ваша обувь?

– Да.

– Так вот, на правом ботинке обнаружена человеческая кровь. Как она могла попасть туда? Отвечайте!

Побледневшее лицо Элерса медленно наливалось краской.

Он обвел всех глазами и вдруг улыбнулся дрожащими губами.

– Чему вы улыбаетесь, Элерс? – спросил Леденев.

– Этих ботинок я не видел уже три дня. Их принесли мне только сегодня утром, – ответил стюард и облегченно вздохнул.

– Кто их брал у вас? – спросил Нефедов, когда Нина Самойлова перевела ответ Элерса.

– Боцман Вернер Хилльмер.

Да, у этого коротышки Элерса были непропорционально большие ноги, и его ботинки приходились боцману Хилльмеру впору.

Понадобилось совсем немного времени, чтоб выяснить, почему Хилльмер выпросил эти ботинки у стюарда. Как объяснил Элерсу боцман, он сильно поцарапал верх своей обуви о металлический трап и одолжил запасные ботинки у приятеля, чтоб пойти в них в город.

Выяснив у стюарда все необходимое, работники уголовного розыска попросили его задержаться на случай, если понадобится очная ставка с Хилльмером.

Когда за Элерсом закрылась дверь, Корда сказал:

– А теперь пусть Нина повторит то, что рассказала мне о встрече боцмана Хилльмера с таинственным незнакомцем в Интерклубе.

– Да, – озадаченно произнес Нефедов, когда переводчица закончила свой рассказ. – Вы сумели бы опознать того человека?

– Думаю, что смогла бы, – ответила Самойлова.

– Хорошо. Спасибо, Нина! Вы пока свободны… – сказал Нефедов, и переводчица оставила кабинет.

– Все это далеко не в пользу боцмана, – сказал Леденев. – Зачем он скрыл это обстоятельство на допросе?

– И англичанина выдумал, – сказал Корда. – Нет такого, чует мое сердце…

– Что ж, надо опять ехать в порт… Может, ты, Юрий Алексеевич? – спросил Нефедов.

– Так просто, без соответствующих санкций, капитан «Пиккенпека» не захочет со мной говорить.

– Хорошо, – решил Нефедов. – Соберем все, что имеем, захватим Элерса как свидетеля, Нину тоже и махнем к прокурору. Сам поеду. Буду просить санкцию на задержание Хилльмера. Улик вроде хватает. Ложь на допросе, потом кровь на ботинках – пусть сам на все даст вразумительный ответ.

ВЫСТРЕЛЫ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ

…После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить трансатлантический переход из-за отсутствия топлива.

Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь рыболовное судно, уничтожить лодку, а самим пробираться к испанскому берегу, где можно было найти приют.

– Во всяком случае, – говорил Густав Шеллинг, похлопывая по стальному походному сейфу, с которым он прибыл на борт субмарины, – оказаться в Испании с содержимым этого ящика будет совсем неплохо. Конечно, там не

так спокойно, как в Аргентине, но можно пересидеть смутное время и за Пиренеями.

…Неожиданно с мостика низко сидящей лодки заметили огни ведущего промысел траулера. Субмарина вплотную подошла к рыбакам. Очередями из пулемета были расстреляны все, кто находился на палубе, затем четверо матросов перепрыгнули на траулер, и через несколько минут все было кончено.

Когда трупы рыбаков сбросили в море, Форлендер и Шеллинг перебрались в рубку траулера. Клаус Шмеккер обрубил рыболовные снасти, чтобы они не мешали движению.

– Что ты думаешь делать с лодкой, Эрни? – спросил штандартенфюрер.

– Сейчас увидишь, дорогой Густав, сейчас увидишь, – сказал Форлендер и посмотрел на часы. – Эй, Генрих! – крикнул он выбравшемуся из машины траулера механику Шулъцу. – Как двигатель?

– В порядке, господин фрегатен-капитан. Можно запускать!

– Тогда давай вниз. Приготовиться дать ход! – Форлендер подозвал одного из матросов и приказал отдать швартовы. Потом он крикнул своему помощнику Максу Крюгеру, который оставался на мостике субмарины. – Хотим попробовать двигатель! Оставайтесь лежать в дрейфе. Скоро мы к вам подойдем!

Траулер заскользил вдоль длинного узкого корпуса субмарины и, ускоряя движение, пошел вперед. Форлендер передал штурвал Клаусу Шмеккеру.

– Держите на норд-ост, – сказал командир.

Они прошли этим курсом минут двадцать, и ветер принес звук далекого взрыва. Форлендер стащил с головы берет.

Ошеломленный Шмеккер выпустил из рук штурвал, и траулер резко пошел в сторону.

– Идиот! – заорал Форлендер. – Держи на курсе!

Вдруг стихло в машинном отделении. Фрегатен-капитан звякнул телеграфом, но снизу никто не ответил. Форлендер дергал рукояткой, но из машины ответного сигнала не было. Потеряв ход, траулер стал медленно разворачиваться.

– Заснул он там, что ли? – закричал Форлендер.

– Успокойся. Я пойду вниз и расшевелю его, – спокойным голосом произнес Шеллинг и вытащил из кобуры парабеллум.

Когда штандартенфюрер спустился вниз, из машинного отделения раздались выстрелы, затем послышался неясный крик. Форлендер схватил автомат, метнулся к открытому световому люку над двигателем, увидел мелькнувшую в полумраке фигуру с пистолетом в руках и выпустил в нее всю обойму.

…Трупы механика Шульца и безымянного норвежского моториста оставили там, где они лежали, а раненного двумя пулями Шеллинга перенесли в кубрик.

Штандартенфюрер умирал. С ним остался Эрнст Форлендер. Поднялся ветер, и беспомощный траулер несло все дальше на северо-восток. Трое матросов молча стояли в рубке. Наконец из кубрика показался их командир. Палуба уходила из-под его ног. Форлендер, покачиваясь, пересек ее и поднялся в рубку.

– Он умер, – сказал он. – Умер…

Форлендер обвел глазами матросов, потом поискал взглядом стальной ящик штандартенфюрера, подошел к нему и два раза легонько стукнул ногой.

– Кто из вас может запустить двигатель и управлять им? – спросил Форлендер матросов.