Несерьёзные отношения. Сборник рассказов

Янин Александр

Девушка Маша хорошая, добрая, из обычной московской семьи. Она была проста, розовощека, очень мила и прекрасна в своей наивности. Она очень любила Шуру за его искренность, честность, хорошее чувство юмора и оригинальность. В компании друзей Шура

был великолепен. Искромётные шутки, пародии, дружеская иронии и легкость на подъем. Только вот сам Шура давно перестал чувствовать эту лёгкость внутри себя. На тридцатом году жизни как будто чья-то невидимая рука убавила вокруг прежнюю яркость и резкость, как в настройках изображения телевизора. Работа казалась бессмысленной, встречи с друзьями стали сложными, прежние радости исчезли, оставив горьковатое послевкусие.

Шура частенько выпивал. Но не для веселья, как в лихие дни юности, а для очищения мозгов. Маше это не нравилось, были ссоры. Но за ними всегда следовали минуты сладкого примирения. Это продолжалось снова и снова, по кругу, так что уже оба не придавали этому никакого серьёзного значения.

Трамвай всё никак не показывался. Шура решил пройтись пешком до следующей остановки. Вечер плавно перетекал в ночь. Капли дождя сменились мутноватой взвесью. Лицо и руки покрылись влажной пленкой.

Сзади послышался гул автомобиля. Затем он стал стихать. Шура посмотрел на часы. Трамвай ждать уже бесполезно. «Надо вызвать такси, пока батарейка на телефоне не села», – рассуждал про себя Шура.

– Молодой человек, я вам

повторяю, остановитесь! – раздался звонкий голос из-за спины.

Шура резко обернулся. В нескольких метрах от него, на обочине, стояла полицейская машина с включенной мигалкой. Сотрудников было двое. Один облокотился на водительскую дверь, а второй стремительно надвигался на Шуру.

– Куда вы так торопитесь? Старший сержант Самохин, документы ваши предъявите, – скороговоркой отчеканил сержант, и добавил, – пожалуйста!

Голос у сержанта был писклявый и очень тонкий, как будто и не ломался вовсе. Его напарник был крупнее, мощнее, и смотрел как-то исподлобья, агрессивно.

– Да пожалуйста! – ответил Шура и принялся хлопать себя по карманам.

Но документы остались в другой одежде, дома. А сейчас он был во всём старом, к тому же весь в грязи и цементной пыли, после необъятных мешков с мусором. Для порядка он проделал процедуру с хлопками по несколько раз на каждый карман, но нигде не обнаружил никаких признаков какого-либо содержимого. Только старый трамвайный билетик.

– Проедемте с нами. Для установления личности.

Шура ни сказал ни слова. Он молча сел на заднее сидение старенького полицейского Форда рядом с сержантом Самохиным. Шура был настолько уставшим и погруженным в себя, что не сразу понял, что к нему снова обращается назойливый сотрудник патрульной службы.

Конец ознакомительного фрагмента.