Несговорчивая жена принца
Шрифт:
– Уверена, что нуждаются. Но ответь мне: не пытаешься ли ты прикрыть истинную причину отъезда другими?
– Не понимаю, о чем ты.
– Все о том же – пытаюсь выпытать у тебя, что ты думаешь о принце Кардале. Мы поймем, если ты решишь, что твоя работа – настоящая причина твоего отъезда. Но, прежде чем принять решение, вспомни то, о чем забыла твоя мать, – ты можешь покинуть Бхакар, но свои беды унесешь с собой.
Это называют эмоциональным багажом. Сюда Джессика прибыла, практически его
Слезы брызнули у нее из глаз, и бабушка крепко прижала ее к себе. Приехав сюда за семьей, Джессика свою семью обрела. Любви она не искала, но любовь сама нашла ее.
По крайней мере, хотя бы есть кому утешить ее, когда она плачет.
С того момента, как секретарь сообщил ему о звонке Джессики, Кардал не мог сосредоточиться. Вероятно, надо было прервать проходившее тогда совещание, тогда многие дела не остались бы нынешним утром незавершенными. Теперь Кардал никак не мог выбросить мысли о Джессике из головы.
По правде говоря, ничего нового тут нет. Теперешнее состояние стало входить у него в привычку. Особенно за последние несколько недель, после ее переезда к родственникам. Собственные покои стали казаться Кардалу слишком большими, слишком пустыми. Непонятно, почему это происходит с ним. Ее хрупкая фигурка не могла занимать так уж много пространства.
Откинувшись на спинку стула, Кардал смотрел на экран компьютера, неспособный ничем его заинтересовать. Ничто не привлекало его внимания, кроме мыслей о жене.
Конечно, речь не о ее теле, сколь бы ни были привлекательны его изгибы. Разговор о масштабах ее личности, характера, духа. Вот что заставляет его день и ночь ощущать утрату.
Кардал был так погружен в свои размышления, что вздрогнул от жужжания сигнала внутренней связи.
– Ваше высочество?
Он нажал кнопку для ответа.
– Да?
– Прибыла ваша жена.
Сердце Кардала ухнуло вниз, предвкушение свидания слегка ошеломило его. Понадобилось несколько секунд, чтобы овладеть собой.
– Пошлите ее ко мне.
Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем дверь кабинета открылась. Никогда прежде Джессика не выглядела привлекательнее, чем сейчас. Кровь бросилась Кардалу в голову, в ушах застучало, настолько ему хотелось стиснуть ее в объятиях, наплевав на всякий самоконтроль.
Он поднялся, но не подошел, оставив стол разделять их.
– Привет.
– Привет. Очень мило, – сказала она, оглядывая просторный кабинет – толстый берберский ковер, кожаную мебель. – Никогда не видела, где ты работаешь.
Уголок его рта дернулся.
– Ты вряд ли поверишь, что я вообще способен работать, поэтому я сразу отказываюсь от тщетных попыток тебя убедить.
– Я была неправа. Повторяю это в последний
– Очень хорошо. – Он указал рукой на два стула для посетителей. – Присаживайся.
– Благодарю. – Теперь она говорила подчеркнуто официально.
Насколько предпочтительнее был бы жаркий шепот, который звучал тогда, в его спальне. На худой конец он согласился бы и на недавнюю иронию, слышавшуюся в ее голосе, когда она признала ошибочность своего первого впечатления о нем. Годилось почти все, кроме этого отчужденного тона.
– Я сожалею, что сегодня утром мой секретарь не соединил тебя со мной немедленно. У меня были дела, но я бы сразу прервал совещание. Мы обсуждали проблемы бюджета… – Кардал резко оборвал себя. С каких пор он начал трещать попусту? – Чему обязан удовольствию видеть тебя?
– Есть кое-что, что мне показалось нужным сообщить тебе лично.
Выражение, ее лица оставалось бесстрастным, и Кардал поразился, когда она успела научиться так владеть собой. Они договаривались, что Джессика задержится в Бхакаре, пока не выяснится, носит ли она его дитя. Несколько недель они не виделись и не разговаривали – следовательно, ее визит можно объяснить только одной причиной.
– Ты беременна? – выдохнул Кардал.
– Нет.
Он мгновенно упал духом и только сейчас осознал, насколько сильна была в нем надежда на совершенно иной ответ.
– Понятно.
– Я думала, ты выразишь большее облегчение.
Он сам думал. А в результате? В результате выяснил, что ему действительно хотелось бы иметь общего с Джессикой ребенка. Сказать, что он был потрясен, – ничего не сказать.
Прежде чем Кардал успел сформулировать ответ, она вновь заговорила:
– Одно препятствие долой.
– Препятствие чему? – тупо переспросил он.
– Расторжению нашего брака. Раз аннулирование невозможно, придется пройти через развод.
Когда ее слова дошли до его сознания, Кардал снова был поражен. Ничто не указывало на то, что она может переменить свое мнение, но он понял вдруг, что все равно надеялся.
– Как твои дедушка с бабушкой относятся к происходящему?
– Они огорчены. Надеялись, что я останусь в Бхакаре, но по большому счету им хочется, чтобы я была счастлива.
– Ты уверена, что не сможешь быть счастливой здесь, во дворце?
– С тобой, – уточнила она.
– Да. – Кардал не собирался погружаться в анализ собственных чувств, но одно очевидно. Ему не хочется, чтобы она уезжала. – Я уважаю тебя, ты мне не безразлична.
Джессика сложила руки на коленях, переплела пальцы между собой. Жест, ставший знакомым. Его радовало, что она нервничает.
– Я тоже стала уважать тебя, Кардал. Огромный прогресс, учитывая мое первоначальное мнение.