Нэш Блейз в Лавке Чудес
Шрифт:
— Мальчик… — пробормотал Продавец, растопыривая пальцы правой руки, как будто разминаясь. — Мальчик… — повторил он, повышая голос, — мальчик! — Он свел пальцы и сжал руку в кулак. Раздался зловещий, пробирающий до костей смех.
— Мальчик! — тут же угодливо засмеялись присутствующие, не понимая перемены настроения Продавца.
Тот разом прекратил непрошеное веселье.
— Этот мальчик — ваш смертный приговор, — ледяным тоном произнес он.
Лица всех четверых разом стали белыми, как бумага.
С усилием сглатывая комок в горле,
— Наш… наш что? Приговор?.. Высочайший… просветите нас…
Продавец мгновенно разжал пальцы, словно неожиданно сработавший капкан, и один из ассистентов схватился обеими руками за горло: ему вдруг стало невыносимо трудно, невозможно дышать. По коже Маскераде прокатилась вспышка жара, как будто тело ассистента выделило все тепло, которое поддерживало в нем жизнь. Затем ассистент стал бледнеть и вскоре стал прозрачным, как стекло.
Продавец сложил пальцы:
— Чтобы я никогда больше не слышал таких слов!
Он имел в виду фразу «просветите нас».
Продавец терпеть не мог ничего, что хотя бы отдаленно напоминало ему о свете, о Сияющих.
— Найдите мальчишку, — приказал он, а затем как будто позабыл о присутствующих и заговорил сам с собой: — Так, значит, ты спрятал его среди людей, потому что знал: мы не додумаемся искать его тут. Получается, твоя смерть, Рубенс, была не напрасной… пусть польза от нее и продлилась недолго. Потому что сегодня твой безрассудный последний жест стал абсолютно бесполезным.
Не произнося больше ни слова, он отступил назад на несколько шагов, привалился спиной к двери и с тем же ужасным звуком, который возвестил о его прибытии, исчез, словно его засосало между досками.
Маскераде встряхнулся и, не отводя взгляда от прозрачного тела на земле, объявил остальным, что им необходимо отправляться на поиски мальчика.
— Возвращаемся к дому, где видели через окно ту Темную. Если она кого-то защищает, этот кто-то должен жить там.
— Но… что будем делать с Ку Наа? — жалостливо спросил Туман, указывая на человека на земле. Бедняга понемногу приходил в себя: к нему возвращался природный цвет лица, а грудная клетка начинала подниматься и опускаться более ритмично.
— Возьмем с собой, и пусть его пример будет нам наукой: постараемся вести себя так, чтобы не остекленеть вслед за ним, — безразлично ответил Маскераде.
В тот же миг на зубцы самой высокой башни замка Бларни спикировала чайка. Биение крыльев разнеслось эхом по двору замка, словно аплодисменты, приветствующие двух друзей, которые сидели, свесив ноги, на карнизе башни.
— Пегасо, время предлогов и поводов прошло; настал черед сражений. Давай подышим этим воздухом, напоенным миром, потому что в следующий раз мы сможем сделать это еще очень не скоро.
Пегасо, не обращая внимания на головокружительную высоту, всмотрелся в скалистые берега, видневшиеся вдали (в этом ему помогла Способность безгранично чувствовать), и глубоко вдохнул.
— Жалко. Я люблю воздух, напоенный
— Ния защищала мальчика и обеспечивала его безопасность. Теперь это должны будем делать мы, но мы не знаем, где он, знаем только, что он в опасности. В самой серьезной опасности, которую можно представить. — Он тоже сделал глубокий вдох. — Темные, напротив, знают, кого искать, и, раз добрались сюда, могут знать и то, где он находится. Нам очень повезло, что мы их вовремя перехватили. Хотя запрет на использование Провиденияеще действует и поначалу нам придется идти на ощупь в темноте, мы должны приложить все усилия, чтобы найти мальчика раньше них.
— Ты знал эту женщину. Называл ее по имени, — негромким голосом отметил Пегасо.
— Да, дорогой мой. Она не из Темных, а из наших. Я надеюсь только на то, что, где бы она ни была, ей удастся выйти победительницей из схватки с той ведьмой: она заслуживает этого. Кроме того, я обязан ей жизнью. Ей и другу, который принес себя в жертву вместо меня. Самое время отплатить им, но, что бы я ни сделал, этого все равно не будет достаточно.
Пегасо не понимал, о чем говорит его друг, и снова стал рассуждать о мальчике:
— Этот мальчик, за которым охотятся Темные, находился под присмотром той, которую мы сегодня защищали… Скажи мне хотя бы, что в нем такого особенного?
— Нечто такое, ради чего, едва только закончится этот лунный цикл, мы не мешкая встретимся с Персеем, Берениче, Обероном, Андромедой, Кассиопеей и Скульптором. Дело крайне важное и безотлагательное.
— Тем более, расскажи, что же в нем такого особенного, в этом мальчике, ради чего стоит созывать Совет Рыцарей? Я даже не помню, когда он созывался в последний раз.
— Давно. В тот раз речь тоже шла о мальчике, точнее говоря, о юноше… и о его возлюбленной.
— А теперь почему? Из-за кого?
Друг положил ему руку на плечо, не отводя взгляда от бескрайнего моря, наполовину скрытого туманом:
— Из-за того, кто обладает Даром.
Пегасо не ответил, но его взгляд изменился и тоже устремился куда-то в бесконечную даль.
Если бы двое Рыцарей обернулись и посмотрели на Фримонт-стрит, они бы увидели две маленькие фигурки, которые появились как будто из ниоткуда.
На тротуаре безлюдной улицы, между скамьей и рекламной афишей, действительно возникли мальчик и песик.
Часы Литтл Бена, думвильской колокольни, показывали четверть пятого. Пока Нэш был в Лимбии, время здесь не стояло на месте. Пусть и медленнее, оно все равно шло.
Надо было спешить, чтобы успеть на вечеринку к Берту, — его алиби. Дом Берта стоял на Океан-роуд, а это совсем не рядом с Фримонт-стрит. Нэш помнил об уговоре с Нией, которой должен был позвонить, чтобы она заехала за ним.