Нешкольный дневник
Шрифт:
Алла опьянела. Она понесла чушь. Сказала, что у нее хоть и не было матери-проститутки, как у меня, но, по крайней мере, был злобный отчим-скотник, от которого несло дерьмом и сивухой. Алла приобняла меня за шею. Не знаю, но я — после стольких месяцев воздержания — не испытывал дикого возбуждения. Мне просто было приятно. Мне, наверно, было бы менее приятно, если бы она залезла ко мне в ширинку и начала сосать член. Ей, кажется, точно нравился этот бессмысленный разговор, совершенно ни к чему начавшийся и черт знает чем намыливавшийся закончиться. Тут, конечно, вписалась и моя «модельная внешность», как выражалась Олеся.
Время, за
— Вот что, Алла. У меня есть для тебя калым. Внакладе не останешься, я обещаю. Заработаешь, и этому уроду-сутеру с конторой не надо будет отстегивать. У нас есть еще примерно десять минут. У тебя есть здесь, на аллейке, хорошая подруга?
— Подруг не бывает, — помрачнела она.
— Ну… допустим. А, скажем…
— Я могу Карину взять. Она девчонка отчаянная. Только ты ведь нас не кинешь, если что? Что ты собираешься делать?
— А че? Разыграем «прием». Кинем сутера. Пока он маякнет «крыше», уже поздно будет. Да и вообще — машина-то штабная.
Так что конфликтовать придется не со мной, а со всем штабом восьмого мотострелкового батальона. Не сомневайся, Алка. Я, конечно, и за свою выгоду стараюсь тоже. Если я вас не привезу, меня самого наш майор Каргин трахнет. Боюсь, что в прямом смысле. Он на «голубого» серьезно смахивает. А бабок у этого майора нормально — раскрутить можно! Они на днях налево пустили целую цистерну с горючим.
— А он тебя правда трахнет? — пробормотала Алка.
— А что? У нас запросто. У нас в, батальоне несколько опущенных, которых жучат, когда приспичит. Ты что, не знаешь, какой у нас в армии беспредел?
Я безбожно врал про опущенных, ничего такого я достоверно не знал, но девочка Алла, кажется, поверила.
— А к женщинам он щедрый, этот майорик, — продолжал расписывать я. — Там есть еще один такой — капитан Заваров, так он вообще красивее меня. Тоже проворовался, но денег с него срубить можно.
— Красивее тебя? — . с сомнением выговорила она, и я вспомнил тощие красные руки, цыплячью грудку и арийский хохолок начроты. — У вас что, часть одними Аленами Делонами укомплектована?
Она уж больно резво выговорила это «уком-плекто-вана», и я поспешил налить ей еще.
— А это далеко?
— Да нет, в черте города, — в очередной раз соврал я.
— Странно… у вас прямо как у нас. Только вместо проституток — солдаты, а вместо сутенеров — майоры и капитаны.
— А вместо хозяйского сходняка — штабисты плюс «крыша» — конвой дисбата, — завершил мрачную картину я. Я уже сам себе начал верить. — Значит, сейчас мы этого урода кидаем и мчим к нам. Да все тип-топ. Если что, скажешь — навели дуло автомата, что я могла сделать?
— А у тебя тут автомат?..
— Есть такая беда.
— Ладно, — тряхнула она волосами, — я позову Карину. Она вон, третья от нас. Я тебе верю, потому что ты красивый. — Чудеса женской логики — «зачем вы, девушки, красивых любите?..» Неужели на панели еще есть наивность? — Ка-аринка-а!!
Первым к машине успела не Каринка, первым в окно воткнулся тот же усатый сутер. Он что-то запел про то, что у меня хороший вкус, раз я захотел заказать еще и Каринку и продлить время с Аллочкой, хотя ни о чем подобном я ему и не заикался. Заикаться начал он — когда Каринка запрыгнула в машину по отмашке Аллы, а я синхронно ткнул в морду сутера автоматом и сказал:
—
Последнего он не слышал, потому что одной рукой прикрыл оба уха и глаза, обвив голову словно кольцом, а второй начал рыться по карманам и наконец протянул мне комок обмусоленных, смятых бумажек. Мне стало противно, вдруг вспомнилось, как и меня вот также бомбили у КПП ГАИ — покойный Мефодий и Кирюха.
— Оставь, — самогонно выдохнул я на него и резко сорвал машину с места. Карина завизжала и попыталась вцепиться мне в голову, но Алка оттащила ее, быстро говоря: Это свой, свой… он нас не обидит, заплатит. Глебу скажем, что «прием», а сами срубим бабок. Он, Рома, сказал, что все будет хорошо.
Карина успокоилась. Я поймал в зеркале заднего вида ее смуглое лицо с отрешенным взглядом, она безо всякого участия сказала:
— Ну че, «крыше» маякнет Глеб. Не дай бог засекут.
— Не каркай!
Накаркала. Я не знаю, как этим тверским удалось нас так быстро вычислить, или у них есть знакомые гаишники-осведомители (примерно как Мефодий корефанился с майором Денисовым), — но только ближе к выезду из города к нам пристроилась «бандитка» — белая или светло-серая, грязью забрызганная иномарка. Я не сразу понял, что они нас ведут, но только, когда стали нагонять, стало ясно, что пахнет жареным. Блюдом под названием «мясо и амуниция солдата Российской армии в собственном соку». В голове от выпитого самогона веселыми, то суживающимися, то расширяющимися кругами ходил хмель. Я снизил скорость и, бросив Алле: «Подержи руль!» — высунул из окна дуло автомата и дал длинную очередь. Наш «уазик» снизил скорость так резко, что иномарка приблизилась молниеносно, люди в ней, наверно, того не ожидали. С такого расстояния сложно было промахнуться. Результатов своей стрельбы подробно разглядеть не успел. Но они, наверно, были удовлетворительными. Я распорол одну из фар, пробил одно из передних колес, потому что машину преследователей развернуло на трассе и я услышал пронзительный, душераздирающий визг колес. Затем мелькнуло несколько вспышек, выстрелов слышно не было — этим преследователи показали, что они живы. Но это было все, что они могли показать.
Через двадцать минут я въехал в ворота на территорию части. Девчонкам велел пригнуться. Да они и сами не прочь были прикорнуть, потому что все двадцать минут с момента перестрелки ожесточенно хлестали самогон из канистры. Нервы, нервы.
Напрасно я надеялся, что капитан Заваров и начальник части майор Каргин за время ожидания наберутся и убатанятся прямо за столами, где пили. Ничуть не бывало. Они, кажется, еще и протрезвели. Глаза злые, оловянные. Из-за стены доносился громовый храп начальника штаба батальона, майора Спиридонова.
— Осмелюсь доложить, товарищ майор, сержант Светлов по вашему приказанию прибыл и поставленную перед ним задачу выполнил.
Майор с трудом приподнялся:
— Где?
— Алла, Карина, зайдите.
…Увиденным начальство осталось довольно. Попойка продолжилась, а потом капитан Заваров заснул, а майор Каргин и — полное нарушение субординации! — я, сержант Светлов, — разложили девчонок на диванчиках и ничтоже сумняшеся кувыркались два часа. Майор силен. Надо сказать, что денег снятым девочкам Каргин наотрез отказывался платить. (Про деньги, выданные мне на оплату их скорбного труда, он, кажется, забыл.)