Несколько печальных дней (Повести и рассказы)
Шрифт:
С завода Марья возвращалась пешком.
– Давай почистим!… – крикнул ей издали чистильщик. Он каждый раз зазывал ее и смеялся, скаля зубы, видя ее смущение.
Чистильщик удивился – Марья подошла к нему и поставила ногу на ящик, поставила так уверенно и тяжело, что ящик заскрипел.
Она стояла, оглядываясь по сторонам, а чистильщик поднимал голову, морщил лоб и смотрел на нее снизу смеющимися огненными глазами, а руки его ловко и быстро работали щетками; ботинок сверкал, заходящее солнце отражалось на нем.
Сколько свободного времени! Эта свобода была так же необычайна, как и новая ее работа.
Базар, лавки, обед, стирка, уборка, неожиданные поручения, чистка кастрюль, стояние в очереди за «Вечерней Москвой» для хозяина… Этого уже она никак не могла, понять, – обслуживая хозяйку, она была занята с раннего утра до ночи, а работая на огромном заводе, она имела полдня свободных.
Она прошла мимо своего дома, – хотелось идти все дальше и дальше, этот шумный весенний город казался таинственным и прекрасным. Эта улица – куда она вела?
Вдруг решившись, с чувством веселья и ужаса, она вошла в ярко освещенную дамскую парикмахерскую. Полный пожилой мужчина, похожий на доктора, в белом халате, усадив ее в кресло, таинственно спросил:
– Что будем делать, мадам?
Марья обмерла от смущения и тихо сказала:
– Постричь голову…
Работая, он беседовал с Марьей.
– С автозавода? – спрашивал он. – У меня много клиентов оттуда… Дочка там работает…
Марья, глядя исподлобья в зеркало, видела, как падают обрезанные косицы черных волос, – ей делалось смешно и грустно, страшно и весело.
Когда Ильинишна поглядела на Марью, ее разобрал такой смех, что она только вскрикивала.
– Ну и ну, – с трудом выговорила она, – вот это я понимаю!
Дмитриевна перекрестилась, а Вера деловито спросила:
– Это ты где, на углу или в дамской?
– В дамской, – виновато ответила Марья.
Она смутилась и не знала, чем объяснить свое легкомысленное поведение. Выручил ее приход Александры Петровны.
– Хвалят тебя на заводе, разговор идет о тебе, Марья, – сказала она, – на цеховом бюро про тебя целые анекдоты рассказывали…
– Яки анекдоты? – быстро спросила Марья.
– Сменщик твой: как ты инструмент ему чистишь, в ящик газеты постелила. – Она рассмеялась и сказала, обращаясь к Ильинишне: – Она знаешь что делает: ролики на конвейере тряпкой обтирает.
А вечером Крюков неожиданно сказал Марье:
– Может быть, в клуб пойдешь?
Женщины переглянулись, рассмеялись и хором сказали:
– Наш Алеша ни одной не пропустит…
– Нет, правда, – серьезно сказал Крюков, – картина хорошая: «Под крышами Парижа», почему бы не посмотреть человеку? Я два раза собирался, а она сегодня последний раз идет.
IX
Первая получка Марьи пришлась под выходной день,
– С ума ты, что ли, сошла? – сказала Ильинишна, когда Марья, придя домой, принялась разворачивать покупки.
– А мы что, не люди? – спросила Марья.
– Ой, баба, смотри! – грозно сказала Ильинишна, и они обе рассмеялись.
Марье в этот вечер хотелось позвать в гости весь свет: и своих новых заводских знакомых, и начальника сборки Сергея Ивановича, и веселого продавца из мясной лавки, и чистильщика сапог, сидевшего на углу.
И когда в кухню пришла Анна Сергеевна, Марья улыбнулась ей, говоря своей улыбкой: «Хоть мы и поругались, да уж бог с тобой».
Анна Сергеевна готовила салат из холодного мяса, картошки и сметаны, и все оглядывалась – ей хотелось заговорить.
Вдруг она повернулась к Марье и сказала:
– А я вот снова начала обеды варить.
– Та я бачу, – сказала Марья.
– Вы на меня не сердитесь, Марья? – спросила Анна Сергеевна.
– Та нет же, чего сердиться? – удивилась Марья и вложила в селедочную пасть пышную петрушечную ветвь. Потом она сказала: – Может, вам деньги нужны, то я могу из той получки отдать.
– Какие деньги?
– Та те, за мой билет платили.
– Какие глупости! Ничего вы не должны.
– Нет, должна, – упрямо сказала Марья и покачала головой. – Я у ту получку отдам, – говорила Марья, с особым удовольствием произнося новое для нее слово.
– В ту получку, что через две недели? – спросила Анна Сергеевна и, наклонившись к Марье, тихо сказала: – Через две недели, Марья, меня тут, верно, уже не будет. Знаете, я ведь решила разойтись с Андреем Вениаминовичем.
Марья поняла, что Анна Сергеевна выходит замуж за человека, приезжавшего на автомобиле.
Марья пошла в комнату, а Анна Сергеевна осталась на кухне. Хватит ли у нее силы уйти от Андрюши? Как-то он проживет один – вдруг он заболеет, кто станет ходить за ним? У него ведь болят глаза, в один прекрасный день он может ослепнуть. Ужас! И все же у нее найдется решимость и сила уйти от него. Когда Кондрашова нет несколько дней – она плачет, а когда он приходит – ей снова хочется плакать от счастья. И как это Андрюша ничего не замечает? Он слишком уверен в ней, и эта спокойная уверенность ее раздражает. Точно сельский хозяин, у которого в хлеве под замком стоит корова.