Несколькое. Тексты
Шрифт:
известно.
Нет оперению опоры, и винты
буровят понапрасну,
видимый измученным глазам,
рой серебристых точек, он
разрывает лёгкие, слезам,
пролиться не давая, прочерк
поставив возле строчки
с фамилиею, в графке attendant.
Оставив курс, не по приборам
идя, не полагаясь на штурвал,
обняв его, как обнимают ясный вечер,
вдыхая воздух у раскрытого окна.
Наутро
на
обломанным стеклом,
быть может – от разбитого компаса
воспользоваться, расчищая лаз
вокруг окошка круглого
в кольцеобразной раме, —
сейчас
кого наружу вырвет,
кого-то вознесёт под потолок,
но как иначе
узнать —
пришло ли судно в порт.
VII.
Над головой на мостике безостановочно – шаги, шаги, шаги
Не оборачиваясь, называть приметы, – каких не можешь знать, не заглянув в лицо – здесь нет предвиденья – Медузою залюбоваться, будто рассветною румяной прелестью насупротив в окне
А где-то створы французского окна рассохлись, им не сдержать тех, кто по обе стороны колотится, чтоб выйти и войти, а до рассвета сотни лет пути, – сквозь сон идти на голос, – и телефоны враз сошли с ума, зашедшись за спиною беглеца
В сюртук завёрнутые карты и дневник, – откинутая крышка рундука, – бессилие молчать, признание, потушенная лампа, запястья занемевшие, – недогов'oренность – уловка хитреца
Однако вовсе непонятный почерк, ни слова не сложить из этих букв, – и сами знаки человеческим устам наносят раны, – кровь и небеса, спиртное – vocatus et spiritum – в ладонь раскрытую, пробитую насквозь – какой любовный пыл оставит подобные следы? – в том и любовь, что нестерпима вязь соприкасаний между
Колесо ночи хватай за обод, – зачем оно вращается скорей? – так обмануться
VIII.
Свети, свети, удильщик, фонариком своим, —
На бок кораблик ляжет, и мрак пребудет с ним.
Вдали известного небосвода скорлупка сокрушена, —
Почтовая ветхая сумка до веку скитаться обречена.
Нудит сбыть её с рук команда, незадачливый капитан
На полуют выходит от страха беспечен, что пьян.
Молвь, рассыпанную в бумагу, отправителям не вернут, —
Вечной стоянки вешка скривляет любой маршрут.
Пересекая остывший,
Замрёт ли бумажное сердце, и дрогнет ли что в ответ —
Призрак, – до света заморозит милое окно, —
едва из нощи глянет, —
IX.
А я не жду, моя Венера, когда сойдёшь, когда взойдёшь
по сводавсхолмию с изнанки, хрустальным выгнутым мостом,
под стукотки бисквитных крошек снаружи, куда не достигает свет
светилен из-под колпаков, надетых на земную твердь,
которая дрейфует,
и в командирском мостике не выключены лампы —
снаружи темнота тем гуще, тем слышней снаружи шторм,
тем непосильней отвечать на письма,
когда в безвестных снах поляны одуванчиков стоят, не разметённые,
ждут воскресения, но нужно бы уйти – для воскресенья,
пауза, как долгий звук звонка, какую унести, прибрав в карман,
велик соблазн, но не дано – ответа ждут и нужно отвечать,
на вечность не растянешь ожиданья.
Едва ли утро разочтёт к чему был сон,
едва ли вечер
приблизит к берегу дрейфующий корабль,
в скитаниях заросший
ракушками и переделавшийся в плоть, —
не остаётся ни клочка
портновского труда в заплатах, —
должно быть, из дверей открытых доносятся, —
как бы со дна, – чужие голоса, всё время окликая, если
пирсом идти, не улицею.
Промозглый холод уводит за собою
в туман.
X. Теперь!
Пологие холмы и розовый восток
в тень затянули снов излёт,
но сумерек грядёт заря,
пусть переливчатая молвь
со всех сторон слышна
На круга ободе отметить чертой начало, —
седок на карусели ведёт отсчет от самого себя,
в шнурок развязанный вращенье обращая
Опасность кр'aдется извилистым проулком
кидает камнем в нужное окно
сквозняк наружу вырывает штору
и вместе с нею – всё предрешено, —
дыхание. Лазурь и злато
смешав в одно, сорвав печать
с предстания, оставив при пороге
волшбы —
окликни и обернётся —
только молви «да»,
взамен желает получить тебя —
откажешь – загорятся половицы
и выгнется горбом китовым пол
Подстроена за каждым поворотом дверца,
но спотыкаешься – порог высок,
а притолока низко,
в замке не сможешь повернуть ключа —