Нескромное предложение
Шрифт:
В ответ на эту шутку раздался громкий хохот. Тоттлфилд повернулся к высокому могучему джентльмену, стоявшему рядом.
– Ты знаешь Шеффилда, Генри?
Брайан узнал лорда Форсдайка. Они вместе служили в армии генерала сэра Роуланда Хилла. И Брайан с радостью пожал ему руку.
– Вы были в армии генерала Хилла, сэр, не так ли? – сказал Брайан. – У вас есть свежие новости с Пириней? Я слышал, что Веллингтон продолжает наступление.
– Вы тоже там были, я помню, – сердечно проговорил Форсдайк. – И тоже ранены, кажется?
–
Виконт улыбнулся, и его суровое обветренное лицо покрылось сетью морщинок.
– Понятно… – произнес он. – Я сам возвращаюсь туда через месяц. Но французы уже повернули на Дрезден, где, к несчастью, был разбит генерал Моро. А затем Лейпциг – и снова тяжелые потери. – Он помолчал, глядя с мрачной ухмылкой на Брайана. – Так что для вас сражений хватит, когда вы вернетесь, капитан, можете не беспокоиться.
– Неужели мы проведем целый вечер в разговорах о войне, Форсдайк? – потерял терпение Тоби. – Или мы все-таки будем играть в карты?
Слова Тоттлфилда вернули Брайана от армейских воспоминаний к действительности, и он присоединился к остальным игрокам за столом, полный решимости взять реванш за свое утреннее поражение.
Несколько часов спустя Брайан выглядел гораздо веселее, успев значительно пополните свои карманы, похудевшие за последние месяцы. С помощью своих дружков он выкинул из головы мысли о жадном брате, а также и мысли о баснословном выигрыше маркиза.
Игра закончилась. Тоттлфилд и Форсдайк ушли, и он был удивлен, услышав, как мягкий голос за его спиной вкрадчиво произнес:
– Вы, кажется, младший брат Малгрейва, если мне не изменяет память…
Голос был приятный и слегка насмешливый.
Капитан быстро оглянулся и чуть не вздрогнул, обнаружив, что его рассматривает пара внимательных серых глаз, в которых ничего нельзя было прочитать, кроме вежливого любопытства.
– Да, я Шеффилд, – коротко ответил он. Упоминание о его брате подействовало на него угнетающе, он сразу добавил: – Надеюсь, мы не будем обсуждать моего брата. В данный момент любой друг Джона является для меня персоной non grata.
Он старался говорить подчеркнуто вежливо. Брайан смотрел на маркиза, не скрывая, что желает, чтобы тот немедленно исчез.
Маркиз решил не обращать внимания на его грубость.
– А я маркиз Монрояль, – сухо сказал он. – И могу заявить сразу, что меня Малгрейв не интересует ни в малейшей мере. Признаться честно, я его недолюбливаю. По-моему, он зануда! – Маркиз посмотрел внимательно на капитана и цинично усмехнулся. – Я слышал, что вы вернулись из Испании, и подумал, может быть, вы что-нибудь слышали о моем брате Джефри, который сейчас там. Он очень редко пишет, и наша мама волнуется за него, поскольку последняя весточка была датирована пятым июня.
– Да, я видел его незадолго до того, как меня отправили домой, – ответил Брайан. – Ни одной царапины. Но его лошадь была убита прямо под ним. Здоровый серый мерин с белой звездой.
– Жаль, – пробормотал маркиз. – Отличный был скакун.
Он как бы опомнился и посмотрел на друзей.
– Позвольте мне заказать для вас еще одну бутылку. – Маркиз показал на пустую, стоявшую на столе. – Я слышал, что вы хороший игрок, Шеффилд, особенно в пикет, – добавил он как бы между прочим. – Может, я смогу уговорить вас сыграть со мной?
И так невинно это все началось, вспоминал Брайан двумя часами позже и с фатальным чувством, глядя на свои карты.
Дик намекнул ему очень настойчиво, что надо уходить. Мол, пора отдыхать.
Маркиз только улыбнулся цинично и ничего не ответил.
Наконец, когда Брайан проиграл все наличные и начал расплачиваться с маркизом векселями, возмущенный Чатам встал и ушел, пробубнив себе под нос что-то такое про деньги и судьбу дураков.
Но Брайан только напомнил снова свой бокал и остался. Он знал, что совершает ужасную глупость, играя на деньги, которых у него нет. Но что-то заставляло его продолжать игру.
Брайан надеялся, что ему повезет, потому что случится какое-то чудо. Он был уверен, что так всегда и бывает. Но никакого чуда, конечно, не случилось, и Брайан вынужден был признать себя побежденным.
Он также вынужден был признать неприятный факт, что если даже продать двух своих лошадей, всю одежду и драгоценности, свой патент на офицерский чин, а возможно, и свою душу – то и тогда ему не хватит, чтобы покрыть хотя бы четвертую часть тех векселей, которые он так беспечно выписывал и которые маркиз небрежным жестом запихнул себе в карман.
Чатам был прав, подумал Брайан почти равнодушно. Маркиз не улыбался, получив свой очередной громадный выигрыш. Конечно, для такого человека пятнадцать тысяч фунтов скорее всего ничего не значат. Эту сумму маркиз проиграет, возможно, следующим вечером.
– Завтра я уезжаю на неделю в свое имение, – услышал Брайан будто издалека голос лорда Монрояля, – а после моего возвращения мы уладим дело с вашим долгом, если вы не возражаете.
Брайану оставалось только согласиться.
Они вместе с маркизом вышли в предрассветный туман и попрощались.
Только теперь Брайан понял, что же он сделал. Он невольно вздрогнул. Теперь ничто ему не поможет, думал он, шагая по улицам. Если он через неделю не достанет пятнадцать тысяч фунтов, – а у него не было возможности их достать, – то он должен будет пустить себе пулю в лоб.
Весьма отрезвляющая мысль…
На следующий день леди Синтия сидела за фортепиано и лениво перебирала пальцами по клавишам.