Нескучный травелог: протяни миру улыбку
Шрифт:
Как уверяют местные, даже кепки-«аэродромы» вот уже полвека продаются в одном и том же месте – в закутке у дяди Гоги.
Брайтонцы – народ читающий. Под мостом с утра пораньше можно купить все (!) свежие российские газеты, равно как и подшивки полувековой давности —газеты «Правда» или журнала «Наука и жизнь» и иже с ними. Самый большой книжный магазин на Брайтоне носит название «Санкт-Петербург»: модные литературные новинки на русском попадают сюда одновременно с Москвой, а чаще даже с опережением.
– Я хочу подарить вам две свои книжки! – говорю менеджеру в торговом зале.
– А зачем? – подозрительно интересуется он, явно отчаянно выискивая в моем предложении скрытый подвох.
– Мне будет
Тут книгопродавец наконец понимает, где корысть и во сколько она «встанет нашей лавочке», и, расплывшись в доброй улыбке, печатные дары от меня принимает. Но осторожность его понятна: понаедут тут всякие, а потом книжки пропадают!
Брайтонские доски объявлений – словно музей облика Москвы времен застоя. «Поступила в продажу пудра «Ланком» с запасным блоком». «Итальянские шмотки – родные, недорого». Веселят и вывески на магазинах: «Свежее мясо фермера Левы». А через дверь: «Салон мага и натуропата Семы Задунайского». Говорят, около будки, где продаются огромные горячие пирожки, одно время висела табличка: «Здесь был Горбачев, который хотел нашими пирожками накормить голодную перестройку».
Всеми главными деликатесами бывшего СССР угощают в многочисленных брайтонских ресторанах – русских, кавказских, еврейских и среднеазиатских. Когда на Брайтон-Бич открывается новый ресторан, а без этого не проходит и месяца, обмыть событие зовут всех добрых соседей. Выпьют ледяной водочки – и всем кварталом подбирают новому заведению название, непременно имперское: «Метрополь», «Националь», «Европейский», «Столичный».
А уж как гуляют на брайтонских именинах, так не гуляют больше нигде в мире! Угощение стоит в пять этажей: на первом сациви, на втором шашлыки, на третьем форшмак, на четвертом рыба-фиш, на пятом торт и пирожные. Но все равно самая интересная часть меню – музыкальная программа. Музыканты тут «жгут» без перекуров (кстати, из всего нью-йоркского общепита только в брайтонских ресторанах не запрещено курить). Шансон, дискотека 80-х и песни советских лет, многие из которых на родине давно позабыты. Дамы в вечерних платьях, кавалеры в лаковых штиблетах, шампанское рекой – и танцы, танцы, танцы!
Но, как говорят на Брайтоне, не всегда же вы будете выпивать и покупать, надо вам и погулять. Гулять тут надо по «бордвоку» (boardwalk) – деревянной эспланаде вдоль океана. Это самая длинная в Нью-Йорке прогулочная набережная – целых 5 км, тянется до самого Кони Айленда (Coney Island). Неторопливо шагая по ней в сторону парка аттракционов, вы сможете лицезреть брайтонскую публику во всей красе.
Не стоит думать, что брайтонцам плевать на культуру, у них есть культурный очаг – театр «Миллениум» (1029 Brighton Beach Ave). До последних событий здесь практически без перерывов выступали гастролеры из России – от широко известных русскоязычных певцов и юмористов до шансоньеток-однодневок и всяких герлс- и бойз-бендов «мейд ин Раша».
Но самым экзотическим брайтонским развлечением (все-таки Брайтон-Бич в Америке!) остается я русская баня с веником, водкой и селедкой. Аксессуары для бани, включая шайки и войлочные шапки, продаются тут же с уличных лотков. Затопят местные баньку по-черному – и воспарит над Брайтоном русский дух, и отчетливо запахнет Русью.
Приходите, люди, в Африку гулять…
Вуду-колдуны всегда готовы
На самый юг черного континента меня приводит любопытство: говорят, в последнее время среди западной политической, финансовой и богемной элиты стало модным устраивать свои делишки … с помощью африканских колдунов. Не могу сказать, что очень в это верила…
В желтой жаркой Африке, в южной ее части…
Южно-Африканская Республика (ЮАР) – государство на самой южной оконечности Африки со столицей в городе Претория, где располагается правительство страны, и крупнейшими мегаполисами Йоханнесбургом, Кейптауном («домашний» город парламента страны) и Дурбаном. Территория ЮАР омывается Индийским и Атлантическим океанами, сходящимися у Мыса Доброй Надежды в районе Кейптауна – второго после Йоханнесбурга города страны по численности населения. ЮАР – самая национально разнообразная страна на континенте: только государственных языков тут 11 и на каждом страна имеет свое отдельное, но равно официальное название, коренные же племена называют свою родину Азанией. До 1994 года правительство ЮАР под влиянием последователей европейского колониального наследия проводила политику апартеида, ограничивающую права черного населения, но в результате многочисленных восстаний у власти оказался темнокожий президент Нельсон Мандела, он же многолетний лидер борьбы за расовое равенство. С тех пор и по сей день ЮАР – демократическая парламентская республика и первое в мире государство, располагавшее ядерным оружием, но добровольно от него отказавшееся. Сегодня, по данным властей ЮАР, 80% граждан страны поддерживают стремление жителей Донбасса, Херсонской и Запорожской областей объединиться с Россией.
Первое утро в Кейптауне на Атлантическом побережье: выхожу на балкон своего номера. С высоты 15-го этажа прибрежная полоса кажется шахматной доской: черные фигуры на белоснежном песке. За завтраком ко мне подсаживается некто, как две капли воды похожий на Майка Тайсона, и на ломаном русском заявляет:
– Руссия гуд, нефть, газ, якут алмаз! Привет, мадам, я гид Мбонга, учился Воронеж. Я любить и работать только с русский, другие мзунгу – очень жадный и суетливый люди.
Оказывается, не только белые умеют давать африканцам обидные прозвища, но и наоборот: для жителей черного континента мы мзунгу, что на суахили, наиболее распространенном языке Африки, значит «человек без кожи» (согласно легенде, увидев первых высадившихся на их континент белых аборигены перепугались, решив, что пираты содрали с пришельцев кожу). Второе значение слова – «бесцельно блуждающий или ходящий по кругу человек». Такими многие африканцы видят нас с вами и по сей день.
– Тебе нужно к нкуенго, – заявляет поклонник русских Мбонга. – Триста баксов.
Интересно, с чего этот воронежский абориген так уверен, что мне нужно в это непроизносимое место, да еще и за 300 долларов!? Но нукенго, как выясняется, не место, а маленькое племя, по происхождению относящееся к зулусам (одна из крупнейших южноафриканских народностей, говорящая на языке «зулу). По словам моего нового знакомого, много лет назад вожди нкуенго разругались с вождями зулусов, отделились от рода и даже переехали в другую часть страны – в «буши» (так местные называют саванну) вокруг Мыса Доброй Надежды. Три часа на машине от Кейптауна и 300 «зеленых» – и я никогда не буду больше болеть, толстеть и финансово нуждаться, нкуенго ставят от этого пожизненную защиту, неужели я откажусь?
– Вот и никто не отказывается, – удовлетворенно кивает Мбонга и добавляет, что мне лучше взять вымышленное имя, чтобы аборигены «не сломали язык о мое настоящее».
– К примеру, Ндблунга, – советует гид. – Звучит красиво и произносится легко.
Сам Мбонга, по его словам, у нкуенго «менеджер по связям», а отвезет меня к ним водитель, им оказывается говорливый маленький индус (с конца XVIII века на территории ЮАР проживает многочисленная индийская община).
– Радж Виджаи, – представляется он.