Несломленная
Шрифт:
– Если хочешь мне служить, смелый воин, то отгадай мое имя. Это будет твоим испытанием.
– Больше всего тебе подойдет Быстрая Лань.
И, немного выйдя из образа, жарко захватил губами мочку ее уха и прошептал:
– Потому что ты все время от меня ускользаешь.
Алена схитрила, дав возможность своему герою самоутвердиться. Решив, что это имя ей нравится, и раз она сама еще другого не придумала, сказала:
– Ты угадал!
– Значит, мне положена награда, - мурлыкающим голосом резюмировал храбрый воин.
– Скажи прежде, как тебя называют твои соплеменники.
–
Алена снова почувствовала томительную пустоту под ложечкой.
– Быстрая Лань помнит о награде, но прежде надень набедренную повязку, которую по моей просьбе высушили Духи Огня, - мягко убрав его руки, Алена подала альтернативное изделие, созданное турецкими текстильщиками.
Тишина, ночь, огонь, дикая природа – этого в избытке хватило, чтобы они почувствовали себя единственными людьми на Земле. Счастливыми без изъяна, без малейшего «но».
Немногие пары имеют в дневнике своей истории такие впечатляющие моменты. Моменты истины. Безмолвный диалог глаз, рук, губ, тел – и ничего больше. Ни каменных стен, ни разборок соседей, ни шума машин, ни «пора спать – завтра на работу». Минуты, позволяющие с болезненной остротой счастья почувствовать, что главный человек в его жизни рядом, что это не сон и они обо всем договорились.
С наслаждением пожевав бутерброды, они переглянулись. Заснуть здесь не удалось бы. Во-первых, эмоции переполняли их, во-вторых, было довольно прохладно, а в –третьих, нужно было соображать, как выбираться с этого райского острова.
Подумав, что означенный круг вопросов нужно решать в порядке очередности, Феликс обнял Алену и вопросительно посмотрел ей в глаза. Мелькнет ли в них игривая просьба: «Согрейте меня!» И чтобы она появилась, нескромно начал гладить изгибы любимого тела. Глядя на ее полуопущенные в предвкушении ресницы, он раскрыл жадным поцелуем ее ждущий рот. Завладел им. Сильно, жестко. Не давая ни малейшего шанса вырваться. О, черт, опять химия! Он терял голову от ее вкуса. Свежая, сладковатая. Хотелось вобрать в себя всю. Вонзаясь языком внутрь, он чувствовал жаркий ответ, и это означало полное совпадение – всеми атомами и молекулами, всеми частичками. Словно по оголенным проводам по телу пронеслись выбиваюшие хриплое дыхание искры желания.
Едва не зарычав, он прошелся поцелуями по животу и, задыхаясь от вожделения, сжал аккуратную, манящую грудь. Словно пытаясь сдержать напор, замер. Хотелось взять ее сразу же. Но нельзя…Один раз уже промахнулся…
Он отстранился, потемневшим взглядом провел дорожку от ее глаз до обнаженной груди и рвано выдохнул:
– Аленка, ты меня с ума сводишь…
Разгорающийся огонь уже плескался в ее расширившихся зрачках, выдавая желание бесстыдно отдать себя на волю покорившего ее мужчины.
Он снова поцеловал ее в губы, скользнул на шею, захватывая кожу и вызывая короткие всхлипы. Добравшись до груди, дразня, остановился и несколько раз прошелся вокруг соска, не касаясь ареолы. Алена выгнулась, бессознательно напрашиваясь на более горячую ласку. Уловив ее движение, Феликс захватил нежную
Ее приоткрытые, пересохшие от страсти губы сводили с ума. От желания сводило челюсти, а член, казалось, готов был лопнуть, если только не вломится в горячее лоно. Призвав на помощь всю свою выдержку, он прошелся рукой по нежным и уже увлажнившимся складочкам. Несколько умелых движений пальцами и девушка в предэкстазе выгнулась, как натянутый лук, готовый вот- вот сорваться.
Тепло рук Феликса, его уже неконтролируемое желание, индикатору которого было явно тесно в пределах набедренной повязки, пробудили в девушке невиданное доселе чувство – осознание себя безоговорочно любимой и желанной. И в благодарность за это чудесное ощущение она решила и Феликсу подарить такое же волшебство.
Как настоящая жрица, ведомая первозданным знанием и женской интуицией, она уверенно поцеловала его шею, прошлась губами по груди. Руки ее нежно и страстно огладили талию, пальчиками прошлись по позвоночнику и вернулись к животу, интригующе остановившись перед единственной преградой.
У Феликса перехватило дыхание, в томительном предвкушении он напрягся. Безумно ему хотелось тут же опрокинуть ее на траву и завладеть, стремясь познать как можно глубже. Но на земле наверняка есть и шишки, и хвоя, и веточки, которые могут поранить нежную кожу. Поэтому он лег на спину и бережно усадил Алену сверху.
От тесного соприкосновения мужского и женского начала она почувствовала острое, неизведанное ранее желание слиться с любимым. Феликс приподнял ее бедра и заставил скользнуть по себе. Алена задохнулась от наслаждения, горячей волной захлестнувшей ее. Еще раз сильные, знающие любимые руки приподняли ее вверх, и девушка опустилась, уже чувствуя горячее присутствие своего мужчины в себе.
Феликс подбадривающе держал за талию, помогая раскрыться ее женственности и придавая уверенности в том, что она все делает правильно.
И Алена, следуя его мягким подсказкам, превратилась в амазонку. Смелую, раскованную, уверенную в своей красоте и стремящуюся доставить радость своему избраннику.
Покров темноты, отсветы костра, дурманящий запах сосен и еще не отступившая опасность придавали их близости небывалую остроту. Казалось, весь мир перестал существовать и нет больше ничего, кроме любимого лица и страстного, познающего движения тел…
Потом они долго лежали, обменивались легкими поцелуями и нежными поглаживаниями, будто боясь выпустить из объятий друг друга.
– Большой Змей, не пора ли починить нашу пирогу? – первой, с сожалением, прервала блаженство момента Алена. Хотя на самом деле ее больше волновало то, что ее мужественный воин лежит на холодной траве, возможно еще и на колючках.
– Пора! А что там Духи Огня говорят о нашей одежде?
– Феликс с восторгом продолжал их начатую игру.
– Духи благосклонны к нам, но костюм тебе, я думаю, придется покупать новый! Ни одна химчистка и ни одна модистка не вернут ему приличный вид. Нам домой нужно добраться желательно еще до рассвета, чтоб случайные прохожие не приняли за бомжей.