Несломленный
Шрифт:
Джастин тут же заткнулся, словно его ударили, но взгляд, брошенный на Демидова, должен был заставить того вспыхнуть, не меньше. И, тем не менее, они прошли в зал для репетиций. Рей спешно заклеивал ноги и переобувался, когда понял, что дрожит от страха облажаться. Демидов для начала поприветствовал всех и разбил группу на два состава – основной и кордебалет. С кордебалетом разминку проводила Аманда, а с основным составом сам Дилан, поставив к станку всех без исключения и требовал идеальной разминки с полной отдачей.
Стало очевидно, что
Но в полной мере он проявил характер, когда они перешли к программе. Джастин словно случайно задел Рея, отчего тот упал с прыжка. Дилан криком пообещал ему, если такое повторится, выкинуть его не только из постановки, но и из театра.
По счастью, Рей больше испугался, чем ушибся и смог продолжить репетицию, кивнув Льюису, когда тот обеспокоенно посмотрел на него. К самому Рею Дилан тоже был требователен, но без зверства, даже в чем-то подбадривая, мотивируя его прыгать выше и мощнее.
В итоге Дилан гонял их почти пять часов с парой коротких передышек на попить и отдышаться, так что к концу репетиции все были, как тряпочки.
– Господи, мне даже трахаться не хочется, – простонал Льюис, лежа на полу.
– Судя по всему тебе действительно плохо, – забеспокоился Рей, который сам едва дышал. У него подкруживалась голова, но он терпел.
– Попей, – он протянул другу бутылку.
– Спасибо! – Льюис почти наполовину опустошил бутылку и медленно сел. – Не помню, чтобы нас так гоняли когда-то. Пойдем, перекусим где-нибудь? – предложил он, стягивая носки.
– Да, стоит поесть, я ощущаю себя на грани голодного обморока, – признался Рей, стягивая балетки и пластыри со стоп.
Их вещи были мокрые от пота, так что они приняли душ для начала, а потом уже отправились в кафе.
7.
В таком режиме тренировки проходили всю неделю, и Дилан не давал Рею никаких домашних заданий. Но, когда все партии прогнали уже хотя бы по разу, он стал давать больше времени на самостоятельные тренировки.
Но естественно он наблюдал за всеми, и на репетициях Алекса и Рея бывал чаще всего, внимательно наблюдая за их взаимодействием, наставляя, поправляя. И все чаще показывал движения в тесном контакте с Реем. Если Алекс сам пытался коснуться и прижаться, то его он сдерживал, а вот Рея часто трогал довольно интимно.
Мысли о невинности этого паренька не шли из головы Дилана, и он все чаще задумывался о том, что и ему лично, и постановке пойдет на пользу, если он раскрепостит Рея. Тем более, что тот пока явно зажимался, работая в тесном контакте.
– Ты опять закрываешься! – не скрывая своего неодобрения, констатировал он после очередной репетиции.
Алекс уже ушел, а Рей все отрабатывал коду, дрожа от напряжения. Он прочитал пьесу и пытался понять характер Лизандра,
– Я.. я стараюсь, – тяжело дыша, ответил он. – Мне трудно подстроиться под Алекса, он каждый раз разный, я не успеваю реагировать.
– Ты не должен подстраиваться под него! – взорвался Дилан. – Ты должен быть собой… Лизандром! – он подошел вплотную к Рею, глядя прямо в его глаза. – Ты должен метаться между чувствами к Гермии и Деметрию, а не думать о том, как ведет себя Алекс.
Рей вздохнул, облизав пересохшие губы, и не знал, что ответить.
– Я.. я постараюсь, – пообещал он.
– Одевайся! – практически приказал Дилан и отошел от него, выжидательно глядя на Рея.
Рей подвис на пару секунд, а потом пошел к своей сумке, стягивая мокрую от пота одежду, и переоделся в сухие теплые вещи, чтобы не простыть. Сложив мокрую форму в пакет и в сумку, он повернулся к дверям и увидел, что Дилан все еще дожидается его.
– Пойдем, – Дилан велел ему идти за собой и вышел из репетиционного зала.
Он не объяснял, куда они едут, но это стало очевидно, когда, проехав какое-то время на такси, они вышли у трехэтажного дома старой постройки. Дилан снял там апартаменты, так ему было удобнее, чем в гостинице.
Войдя в квартиру, он прошел в большую просторную гостиную, взял со стола томик Шекспира, нашел самый эмоциональный монолог Лизандра и протянул книгу Рею.
– Читай.
Только по дороге в такси Рей вспомнил о матери и отправил ей смс, что задержится на репетициях и примерке, чтобы она не трепала ему потом нервы. И все же по нему бегали мурашки, а в животе холодело, пока он думал, что же будет дальше.
В квартире Дилана было уютно, но было видно, что это не его дом, а временное пристанище. Взяв книгу, Рей откашлялся и начал читать монолог. Он понял, что выражать телом эмоции ему было легче, а вот даже к звучанию собственного голоса он не привык и смущался.
– В речи Папы Римского и то больше эмоций, – Дилан прервал его на полуслове.
Вздохнув, он взял телефон и открыл с него пьесу, именно тот фрагмент, который читал Рей. Там его слова были адресованы Деметрию, и, хотя подразумевалось, что они спорят из-за Гермии, подтекст, стоит отдать должное Шекспиру, даже искать не было необходимости.
Пробежав взглядом строчки, он стал читать за Деметрия, с таким накалом, словно перед ним и правда стояла любовь всей его жизни.
– Папе Римскому нужно вдохновлять людей, – ответил Рей, но все же влился в диалог, и стал отвечать Дилану, и тот вел его своей интонацией, и у него стало получаться лучше. Страсти в их диалоге прибавилось, и они сблизились, так что Рей мог ощущать дыхание наставника, и от этого по коже снова бежали мурашки.
Пару раз Дилан напоминал Рею больше смотреть ему в глаза, а не в книгу, но вскоре его глаза одобрительно заблестели. И в момент кульминации в диалоге, он обнял парнишку за талию и страстно, безумно чувственно поцеловал.