Неслучайная случайность
Шрифт:
Грохот разбиваемого стекла вывел Веру из того состояния ступора, в котором она находилась.
– Ненавижу!
– процедила Вера сквозь зубы и, резко встав, подняла все еще продолжающий звонить, хотя и порядком покореженный телефон. С удовольствием откинув крышку, она отломала ее, затем бросила на пол разломанные части и стала методично разбивать их каблуком своей туфли. Однако этого ей показалось мало, все, что копилось внутри, хотело выплеснуться наружу.
Вера оглядела кухню в поисках очередной жертвы, и взгляд ее упал на батарею чашек стоящую на столе. Все они
– Ненавижу! Ненавижу все!
Чашки сменили тарелки, блюдца и прочая фарфоровая утварь, хранящаяся на кухне. Вера словно ураган сметала все на своем пути.
Примерно через час, покончив со всем, что можно было разбить или сломать на кухне, Вера перешла в большую комнату. В стену полетели вазы, небольшие статуэтки и прочие детали интерьера.
Разбив все легко бьющиеся предметы, Вера в нерешительности замерла перед огромной китайской вазой, стоящей на полу. Ее тоже можно было разбить, только поднять ее было невозможно.
– Котенок, ты сама ее не поднимешь, но я могу помочь тебе, или принести молоток.
Вера растерянно обернулась. В дверях комнаты стоял отец. Он подошел к ней и обнял. Вера уткнулась ему в плечо, и ее злые слезы сменились рыданиями. Говорить она не могла. Отец усадил ее на диван и стал молча гладить по спине. Через некоторое время Вера успокоилась. Вытерев слезы, она прижалась к отцу и тихо сказала:
– Папа, он оказался "ментом" и я была нужна ему лишь в качестве информатора...
– Ты уверена?
– Я видела его сегодня, когда они арестовывали преподавательницу, про которую он меня расспрашивал...
– Ну что ж, очень сочувствую тебе, котенок, но на этом жизнь не заканчивается...
– отец помолчал немного и добавил, - Идти сможешь?
– Куда?
– Домой, конечно. Сейчас домой, а завтра ты полетишь в любую страну, какую только захочешь.
– У меня занятия со студентами и отчет пришел о приборе...
– Котенок, не волнуйся, я обо всем договорюсь... Пошли.
Вера встала, но тут у нее перед глазами все поплыло, и отец подхватил ее на руки, и вновь усадил на диван.
– Папа, ты не ругаешься ... за квартиру? Мне самой стыдно...
– Котенок, ты сняла стресс. Если бы для этого потребовались две квартиры, я бы тоже не возражал...
– А как ты узнал, что я здесь?
– У тебя тут консьержки нет, так я с соседями договорился, что если что-то не так, они мне позвонят. Вот они и позвонили, что в квартире кто-то есть, и происходит что-то странное... Я послал ребят посмотреть, они сказали, что в квартире только ты... Поэтому я и приехал...
Вера прижалась к нему. Отец подхватил ее на руки, вынес из квартиры и усадил в ждущую у подъезда машину.
На следующий день Вера вылетела на Кубу.
_______________
Гавана встретила Веру ярким солнцем, синим небом
Вера решила, что должна отдохнуть по полной программе и ни в чем себя не ограничивала. Океан, пляж, солнце, бассейн, развлечения и аттракционы - до упаду, танцы - до утра, мороженое, фрукты, пирожные и конфеты - сколько хочется, экзотическая кухня - пожалуйста, спиртное - без ограничений. Вот только мужчин к себе Вера не подпускала, хотя охотников было предостаточно. Все! Она больше никому не позволит использовать себя. Ухажеры ходили за ней толпами, пытаясь оказать хоть какой-то знак внимания.
Вера с ними шутила, улыбалась, но как только рука какого-нибудь особо ярого поклонника начинала пытаться перейти к более активным действиям, тон Веры сразу менялся, и взгляд делался ледяным, в нем читалось что-то вроде: "Как Вы посмели меня так оскорбить?". После чего обычно претендент или моментально исчезал или переходил в разряд друзей и более не возобновлял подобные попытки.
Одним словом улетала Вера с Кубы загоревшая, веселая и жизнерадостная.
Проходя таможенный контроль в Гаванском аэропорту, Вера мило улыбнулась молодому чиновнику, осуществляющему досмотр, и весело по-английски сказала:
– Вот мой чемодан и сумка, предметов запрещенных к вывозу не имею, все, что вывожу указанно в декларации.
– А я могу и по-русски, мисс...
– таможенник замялся, пытаясь выговорить ее фамилию.
– Краснова, - подсказала Вера, и улыбка ее стала еще шире, - Вы, наверное, учились в России? Вас как зовут?
– Меня зовут Фидель, и я учился в Москве, - улыбнулся в ответ кубинец
– Это в честь Фиделя Кастро?
– Конечно, - с гордостью ответил таможенник и, окинув ее оценивающим взглядом, даже прищелкнул языком. Он был высокий, красивый с шапкой вьющихся волос, одним словом, пожиратель сердец, - Как жаль, что я Вас не встретил раньше, пока Вы были здесь... Я бы Вам показал город и экскурсию для Вас провел...
– Значит, не судьба...
– Вера рассмеялась и поставила чемодан на транспортер, ведущий в рентгеновскую камеру.
Чемодан был удобный, большой, на колесиках и с ручкой. Его Веру заставил взять отец, воспротивившийся против ее большой сумки, - Она не запирается и в ней все мнется, - сказал он тогда и отдал ей свой швейцарский пластиковый чемодан с каким-то сложным замком и ключами.
– Мисс Краснова, Вы не могли бы показать, что у Вас в чемодане? У него слишком толстые стенки и через них плохо видно...
– вид у таможенника был извиняющимся. Он поднял чемодан и положил его на стол.
– Ну вот, опять папа со своими новшествами, - думала Вера, роясь в сумочке в поисках ключей от чемодана, - Ну не могу я иметь больше одной пары ключей. Они вечно у меня теряются в самый неподходящий момент. Наконец-то, нашла.
Вера с облегчением достала ключи и продемонстрировала таможеннику содержимое чемодана. Она видела, как его лицо заливала краска, когда она показывала ему купальники, полупрозрачные ночные сорочки и кружевное нижнее белье...
– Вы удовлетворены?
– спросила она.