Неслучайности
Шрифт:
Вадим чувствовал взгляд, но сам посмотреть в ее сторону не решался.
— Ты серьезно? — он не ответил. — Знаешь… А я когда-то хотела влюбить тебя в себя и разбить сердце.
Он усмехнулся.
— Так возьми и разбей.
— А у меня для этого уже есть достаточно власти?
Она ждет признания — искреннего, чтобы и капли сомнения не осталось. И теперь уже точно не для того, чтобы хладнокровно разбить сердце, а в качестве подтверждения, что ее чувства взаимны. Об этом не надо было говорить прямо — все и так стало понятным. У них обоих была своя стратегия, и, кажется, оба провалились. Или выиграли — это с какой стороны посмотреть.
— Я
Она отвернулась к окну сбоку и долго вглядывалась в темноту. А потом, когда он окончательно смирился с тишиной, как рявкнет — совсем по-григорьевски:
— Поворачивай обратно! Я арбузик хочу!
— Арбузик? Так не сезон ведь, — Вадим попросту опешил. — Ну поехали, глянем в супермаркете, хотя я сомневаюсь…
— Ты отказываешь беременной женщине?!
— Я сказал, что глянем. Апельсинки подойдут?
— И апельсинки тоже возьмем, — смилостивилась Яна. — И соль. Прям сил нет, как захотелось арбузика с солью навернуть.
— Я совсем не удивлен. Наш сынишка явно в маму пошел.
— С чего это сразу сынишка?! Доченька!
— Боюсь, это еще хуже, — ему становилось и смешно, и страшно.
— И оливок купим!
— Под оливки коньяк хорошо идет.
— Дорогой!
— Да, дорогая?
— Возьми себя в руки!
— С такой жизнью — вряд ли получится.
— Жизнь — это то, что рушится тебе на голову, пока ты строишь планы, мой престарелый прагматик.
— Да я с тобой как познакомился, вообще разучился планы строить.
— Есть ощущение, что ты чем-то недоволен!
— Я просто счастлив, дорогая.
И всеми неслучайными перипетиями судьбы, супермаркетов, вмешательствами Григорьева и собственных желаний, они все же оказались там, где Вадим изначально и планировал с ней оказаться. И теперь он не сдерживался — обнимал сзади, когда она открывала банку с оливками, целовал в висок и отпускал до того, как услышит возмущенный вопль; касался руки — и даже не пытался сделать вид, что случайно.
Яна терялась в неопределенности собственных мыслей, но каждое следующее касание воспринимала все спокойнее, а потом не сдержалась и сама, проходя мимо к мойке, вдруг остановилась и вскользь коснулась его щеки губами.
Сегодня ее придется отпустить. Конечно, если она сама захочет остаться, то выгонять ее никто не намерен. Но для нее это слишком рано. А для него слишком поздно — просить ее остаться, но при этом не надеяться на что-то большее. Хотя такие забавы, когда уже оба понимают их природу, раскручиваются очень быстро. Когда Яна выдала очередную шутку о своей беременности, Вадим перехватил ее, задрал блузку вверх и поцеловал в живот — разве не так ведут себя примерные будущие отцы? Это тоже была шутка, но Яна заметно смутилась, да и Вадиму расхотелось смеяться. Через полчаса он и не мог вспомнить, кто потянулся к губам второго, потому что сейчас они уже зарывались в объятия друг друга с головой. Она тоже дышала тяжело, но вряд ли была готова выть в голос оттого, что они до сих пор одеты. Вадим же так боялся все испортить, что предпочел вой оставить на потом, когда она уйдет. Лучше ее сегодня отпустить, чем подтвердить о себе славу легкомысленного Казановы. Он серьезен по отношению к ней — так пусть и она поверит в то, что он серьезен, потому что словами этого доказать невозможно.
— Мне пора.
Кажется, она это уже говорила трижды, но потом Вадим целовал ее шею, вжимал в себя до дрожи, и они снова проваливась в поцелуи на грани полного падения. Вадим кое-как остановил в горле: «Позвони отцу, останься». И снова похвалил себя за стойкость. Ему хотелось придавить ее собой, содрать эту чертову блузку, заткнуть все возражения и избавиться от напряжения, которое, как оказалось, копилось не только этим вечером, а начало зарождаться когда-то давно. И теперь доросло до такой степени важности, что он сказал:
— Я отвезу тебя.
Яна улыбнулась и снова чмокнула его в губы, тем самым чуть не спровоцировав очередной получасовой заплыв нежности.
— Не надо, вызови такси. Мы увидимся завтра, когда я не буду твоей беременной женой.
Ему и осталось только, что повиноваться.
Глава 17. Немезида
Следующие дни у Яны ассоциировались со старыми фильмами — черно-белыми картинами с бегающей по экрану царапиной. Там нередко, как воспринимала она своим непрофессиональным взором, использовался некий фильтр, который делал сцены какими-то светящимися изнутри. Будто показанными через пелену, делающей восприятие более проникновенным. И такие моменты всегда западали в память прочно, создавая ощущение погружения в сказку. Вот и Яна оказалась в подобной киношной сказке с размытым фильтром.
Яне нравилось, как Вадим издалека ловил ее взглядом, нравилось, как он улыбался при этом, нравилось отвечать на его улыбку. Его образ не облачился вдруг в сияющие доспехи, но теперь был осознаваемо притягательным. Яне хотелось докрасить этот образ до приемлемого уровня радужности, чтобы окончательно утихомирить совесть. А Вадим все делал для того, чтобы это у нее легко получалось — он выражал симпатию, но не торопил события, он был внимателен и даже немного застенчив. И оттого выглядел совсем по-человечески уязвимым. Но разбить ему сердце сейчас — означало разбить сердце самой себе.
— Ты предложил Денису работу в штате? — неформально Яна позволяла себе общаться с начальником только после того, как они покидали офисное здание и оказывались в машине.
— Предложил. И он согласился. После получения диплома твой Денис вернется в «Нефертити».
— Спасибо!
Вадим глянул на нее с настоящим удивлением:
— За что? Ты думаешь, что я таким образом тебя приманиваю? — он рассмеялся. — Это полностью инициатива Петра Алексеевича, а за мной остается только соглашаться с верными решениями.
Яна кивнула и не стала развивать эту тему, особенно после слова «приманиваю». Вадим приманивал — факт, но точно не этим поступком. У него романтика на бизнес никак не влияла, и если бы Денис не был ему нужен, то никакая влюбленность не заставила бы его пойти на подобный шаг. В этом, кстати говоря, она и видела его достоинства — он любил играть, нередко заигрывался, но тщательно отделял один вопрос от другого.
Они ничем таким особенным и не занимались: гуляли с Бобиком, пили на кухне чай, отправлялись в кино или кафе. А потом подолгу целовались в машине, не желая расставаться. При этом Вадим ни разу не намекнул, что уже давно пора переходить на новый уровень отношений. Если так пойдет и дальше, то Яна не выдержит и потащит его на этот новый уровень силой. Потому что влюблена до безбрежного влечения. Потому что устала сомневаться, что и он влюблен не меньше.