Несмотря на достигнутые успехи

Конторович Александр Сергеевич

— Которых никто никогда не видел! — возразил светловолосый. — И они, достаточно часто, между прочим, ошибаются! В первый раз, что ли?

Воцарилось молчание — троица переваривала сказанное.

— А… — начала было девушка.

— Тихо! — напрягся парень с биноклем. — Там кто-то есть!

— Где?! — подскочили с мест его товарищи.

— Вон там — в лесу! Покосившуюся ель видите?

— Ну…

— Левее неё! Метров десять! Из травы рюкзак высунулся!

Лязгнул затвор карабина, девушка положила его на край ямы и прицелилась.

— Нет… не вижу пока.

— Точно он там! Увидишь — стреляй!

— Хорошо…

Разбудил меня выстрел. Не успел я толком продрать

глаза, как тотчас же грохнул второй, третий… И понеслось. Подхватываю оба пистолета и выглядываю из своего убежища. По всей линии «обороны», занимаемой неведомыми «охотничками», грохотала канонада. Парни и девицы азартно расстреливали прилегающую местность, засыпая ее свинцом. На моих глазах патлатый худощавый парень высадил по кустам обойму своего обреза. Самого натурального обреза от старой трехлинейки. Причем стрелял он совершенно не целясь и никакого дискомфорта от этого не испытывал. По-моему, ему просто доставлял удовольствие сам процесс стрельбы. Во всяком случае, ничего хотя бы отдаленно похожего на поиск цели в его действиях не наблюдалось. Парень торопливо перезаряжал обрез, вытягивал руку в сторону кустов и нажимал на спуск. Бог знает, чего он собирался достичь такой стрельбой. По крайней мере, для меня это так и осталось загадкой.

Стрельба стихла также внезапно, как и началась. Сидевшие в укрытиях «охотнички» защелкали затворами, перезаряжая оружие. Сейчас я уже мог более или менее подробно их разглядеть и подивился про себя разномастности их вооружения. Большинство из тех, кого я видел, были вооружены наганами и обрезами от трехлинеек. Попадалось иногда и другое оружие: охотничьи ружья и малокалиберные карабины. Но таких людей было немного. Их одежды также не отличались однообразием. Все, кого я видел, щеголяли самым разным снаряжением. Были среди них люди, одетые в обыкновенные туристические штормовки. Кто-то ходил в импортном охотничьем костюме, а иные и вовсе в повседневных рабочих комбинезонах. Не было среди собравшихся только одного — военной формы. Даже какой-либо намек на подобную одежду здесь отсутствовал в принципе. Что это была за странная компашка, я понять так и не смог. Кто ими командовал, тоже не поддавалось никакому определению. Собравшиеся здесь более всего походили на анархистскую вольницу, которую, как-то ухитрились заставить выполнять совершенно несвойственные и чуждые им функции солдат.

Между тем, среди стрелков завязался горячий спор. Судя по размахиванию руками и стволами и теми жестами, которые они делали в сторону тайги, горячо обсуждался вопрос о том, кто именно пойдет оценивать результаты отгремевшей канонады. Я ничуть не преувеличиваю — именно канонады, потому что назвать только что произошедшее каким-то другим словом было весьма затруднительно. В окружавшей нас до этого тишине даже громкий чих казался бы кощунством, а уж когда начинают стрелять сразу полсотни стволов…

Спор тем временем закончился, и из недалекой ямки медленно вылезли на свет божий три человека. Двое парней и девушка с карабином. Причем, на мой взгляд, именно она являлась в данной троице закоперщиком. Воинственно вскинув оружие, вылезшие поперлись к лесу. Никакого подобия строя у них не существовало. А подобное построение носило в узких кругах ироническое название «боевого пятна». Ощетинившись стволами, они пересекли узкую полоску кустарника, отделявшего их позиции от собственно леса, и скрылись за деревьями. Надо полагать, им всем совершенно не хотелось куда-то там идти и кого-то искать.

По кому же вели огонь мои незадачливые соседи? Сколько я ни напрягал глаз, увидеть никого в густом лесу мне так и не удалось. А судя по тому, что с их стороны одновременно лупило чуть не полсотни стволов, можно было предположить, что атака на их позиции была проведена немалыми силами и по всему фронту. Но никаких следов нападающих здесь не усматривалось. Предположить же

внезапное и массовое окривение всех стрелявших (даже при моем крайнем неуважении к ним) было бы неправильно. Разгадка напрашивалась только одна. Выстрелил кто-то из «охотников», а уж все прочие, дико одуревшие от бестолкового сидения на месте, охотно поддержали его начинание. А заодно — раскрыли перед всеми свое местонахождение и предполагаемую численность. По какой именно цели стрелял «охотник», полагаю выяснить теперь будет уже невозможно.

Ветки кустов за спинами вошедших в лес поисковиков шелохнулись… И все. Прошло около получаса, никаких движений ни в этом, ни в любом другом месте более не наблюдалось.

Интересная картина получается. Судя по отсутствию какой-либо реакции на действия троицы, подстрелить своего оппонента никому из «охотников» не удалось. Что бы ни пытались найти там их представители, пропасть бесследно на столь долгий срок никто из них явно не собирался.

Это могло свидетельствовать только об одном: одуревшие от безделья парни обстреляли моего старого знакомого. На свою беду, стрелки они оказались хреновые, и в него не попали. Или попросту не смогли его окончательно добить. И в данном случае он принял абсолютно верное и логичное решение — все, кто по нему стреляют, враги. Положа руку на сердце, даже и сам я, находясь на его месте, думал бы точно так же. И это значит, что с большой вероятностью, вошедшую в лес троицу можно было окончательно и бесповоротно списать. Не могу сказать, чтобы их судьба вызвала у меня какое-то сожаление. За что боролись, на то и напоролись. Неприятным в данной ситуации являлось только одно: они принесли ему оружие. Сомневаюсь, что лесному мастеру так уж сильно требовался еще один револьвер или обрез, но вот карабин, который был у девушки, пришелся ему, скорее всего, ко двору. И поэтому в самом ближайшем будущем следует ожидать от лесовика «горячего привета».

А раз так, то делать мне здесь больше нечего. Пусть эти сидящие в засаде обалдуи не щадя патронов перестреливаются с моим преследователем. Авось, хоть кто-нибудь из них окажется более удачливым, нежели я.

Осторожно выбираясь из своей недолгой засидки, ищу путь, по которому сюда пришли эти самые стрелки. Спустя некоторое время обнаруживаю относительно утоптанную тропинку, а еще через несколько минут — десяток неплохих мотоциклов, причем два из них с колясками. Стало быть, эти умники не свалились, разумеется, с неба, а вполне цивилизованным образом прикатили сюда на данной технике. Потратив некоторое время, снимаю шланги бензопроводов и аккуратно закупориваю их подходящими по размеру сучками. Причем в нижней части. Для любого, кто смотрит на мотоцикл с обычной позиции, бензопровод цел и заполнен топливом. Только вот в двигатель оно все равно не поступает.

Вытолкав на руках один мотоцикл, провожу его вдоль по тропинке метров на сто и только здесь завожу. На мое счастье, на покинутых позициях опять затрещали выстрелы, на фоне которых совершенно потерялся рокот мотоциклетного движка. Проехав около километра, выезжаю на более-менее широкую тропку. Здесь уже можно прибавить скорости.

— Олег! Олег! Ты чего молчишь, Олег? Стреляй же! На близкой дистанции твоя двустволка стоит любого другого ствола. Выкоси эти кусты картечью, за ними кто-то пошевелился!

В ответ не прозвучало ни одного выстрела. Кричавший обернулся и окинул взглядом предполагаемую позицию своего товарища. На ней не было заметно никакого движения. Его напарник лежал лицом вниз на своем оружии… а, из-под яркой куртки толчками вытекала темная жидкость.

«Что он ещё там разлил?» — мелькнула мысль. — «Неужто, вино откуда-то взял? Цвет-то красноватый!»

Но присев на корточки и унюхав совсем не винный запах, обалдевший от ужаса парень, рванулся в сторону. Хватаясь руками за траву, он выскочил из ямы.