Несмотря на достигнутые успехи
Шрифт:
От кинжального огня в упор никакая броня их не спасла — порвало как бумажную. И легло их там разом девять рыл — не слабо так… Ни одного нападавшего увидеть так и не удалось, словно их никогда и не было. Зато меня жильцы дома очень красочно описали. И рост — под два метра и пулемёт (какой?!) я в одной руке держал… А гранаты, так и вовсе — через весь двор бросал — они это сами видели. Угу, дворик-то, между прочим, метров шестьдесят будет… Словом — Шварценеггер отечественного розлива.
А вот тот майор, что со мною разговаривал, уцелел. Его даже не поцарапало. Вот, что значит — профессионал! Спустя пару дней, он лично давал интервью журналистам. Только охватившей
— Господин майор, вы лично разговаривали с Имперцем. Ведь так?
— Да. По приказу командования, я вел с ним переговоры о сдаче. Но он отказался.
— И какое он произвёл на вас впечатление?
— Хорошее.
— То есть? — удивляется журналист. — Это ведь террорист!
— Ни один мирный житель от его руки не пострадал.
А мог бы! Уже в самом разгаре скандала, неведомые «доброжелатели» выложили в Интернет расшифрованные записи радиопереговоров руководства корпуса. Из них абсолютно ясно следовало, что те вполне серьёзно обсуждали возможную гибель нескольких жителей дома «от пуль бесчеловечного маньяка». Ох, и шумиха тогда поднялась…
— Хм… Но на его совести жизни многих людей! Честно выполнявших свой долг офицеров полиции и государственных служащих!
Дорфмайер саркастически хмыкает.
— Вы ведь журналист?
— Да… но при чём это сейчас?
— Странно! Я как-то полагал, что именно вы — журналисты, всегда узнаёте новости первыми!
— Разумеется! Это наша работа!
— Ну, в таком случае, вы плохой работник. Сегодня утром сразу на десятке сайтов выложили развернутые биографии именно тех офицеров, которые погибли первыми.
— Э-э-э… Интернет… такая помойка… — растерянно мямлит журналист.
— Но ведь это интервью вы тоже собираетесь там выложить?
— Ну, господин майор! Это же — совсем другое дело!
— Хорошо. «Женьминь жибао», по-вашему, источник авторитетный? Ему верить можно?
— Разумеется!
— Вот они и выложили. Среди прочих. И если верить написанному, то большая часть этих людей попала бы под суд в любой цивилизованной стране. За взятки, хищения, рэкет… словом, лет на двадцать хватило бы каждому. Так что назвать их невинными жертвами… вы явно поторопились. Это не значит, что я оправдываю Волина — он нарушил закон! Но понять его — вполне могу.
— Господин Дорфмайер! Леон Рогге — газета «Сан». Вы видели Имперца близко?
— Ближе, чем вас. За плечо мог потрогать при желании.
— Не потрогали?
— Человека, державшего в руках взведённую гранату?
— Вы же профессионал!
— Но не самоубийца.
Сконфуженный журналист опускается на свое место. А майор спокойно смотрит в зал. Он совершенно невозмутим, скучающим взором скользит по лицам пишущей и снимающей братии.
— Джек Фоггерти — «Таймс»! — новый неугомонный. — Ваше мнение, господин Дорфмайер, — Имперец жив?
— Полагаю, что да. Он жив. Среди убитых его не было.
— Он пришел, чтобы освободить своего бывшего командира?
Ого! А паренек-то неплохо информирован! Про это особо не распространялись.
— Да, — майор с уважением посмотрел на пронырливого парня. — Это так. Генерал Шамов ранее был его командиром. И Волин не мог оставить его в беде.
— Где
— В военном санатории, он был контужен во время боя.
— Он не арестован?!
— Насколько я знаю, нет. Он был похищен коррумпированными офицерами уголовной полиции. Майор Волин его освободил и дал возможность уйти. Генерал был очень слаб и плохо помнит обстоятельства происшедшего. В данном эпизоде он проходит как свидетель и, отчасти, как потерпевший.
— Вы разговаривали с ним?
— В каком качестве? Нет, я не видел генерала.
— А как же получилось, что солдаты корпуса оказались там так быстро? С момента атаки Имперца прошло менее минуты!
— По просьбе руководства полиции города, мы обеспечивали силовое прикрытие их сотрудников.
— Тех, что похитили генерала?!
— Тех, которые шли по следу похитителей.
— И где же они?!
— Вопрос не ко мне. Спрашивайте у местной полиции.
Руководитель пресс-службы корпуса, увидев, что вопросы пошли какие-то совсем странные, привстал и объявил об окончании пресс-конференции.
Но с места вскочил ещё один журналист.
— Ганс Фош, «Франкфуртер альгемайне цайтунг»! Господин майор, как вы оцениваете Имперца? Как солдата, я имею в виду?
Уже уходящий Дорфмайер оборачивается. Крепкий невозмутимый мужик, он выглядит чужим на фоне разномастно одетой толпы крикливых журналистов. Словно танк в окружении раскрашенных в разные цвета легковушек.
— Я хотел бы иметь в своём подразделении таких бойцов…
Да, это он мощно задвинул! Нормальный дядька, он ещё тогда на меня впечатление произвел. Но! Сие есть знак неприятный. Свидетельствующий о том, что в руководстве корпуса появились люди думающие. Ибо поверить в то, что майор вот так вот, по-рыцарски прямо, высказал своё мнение, ни с кем его не согласовав предварительно, могу лишь с большим трудом… Нет, такая возможность, в принципе, есть. И сказануть он все это мог совершенно от души. Не слишком большая возможность, но всё бывает.
Хотя лично я склонен считать, что некоторые люди в корпусе взялись-таки за ум. Им чисто с политической точки зрения сейчас выгодно признать то, что они, мол, честные военные, воюющие с таким же противником. Не только с бандюками и негодяями, но и с такими, как я, идеалистами. Выставив себя в белом, откреститься от некоторых своих предыдущих операций, свалив их на снятых и уволенных людей. Ведь, как по мановению волшебной палочки, исчезли с экранов репортажи о подстреленных в перестрелках с корпусом бывших военнослужащих. Вчера только были — ан, сегодня нет их больше! Мол, да, были у нас отдельные эксцессы, увы… Все не без греха. Но мы, как люди умные и честные, с такими нехорошими личностями разобрались и свои ряды от них очистили. В самом скором времени последуют суды, где каждому из них отвесят срока! Смотрите телевизор и внимайте!
Ход правильный, нечего сказать. «Помогальники» втянули щупальца (к тому времени изрядно обкусанные) и попрятались за заборами своих баз. Даже продовольствие к ним сейчас доставляют вертолетами, чтобы лишний раз не раздражать взволнованное население. Не один же я им по пальчикам молоточком постукивал? Неужто, и впрямь кто-то до сих пор полагает, что все эти акции устраивал один Волин? Эдакий супермен в смеси с Рембо?
Щас… Ищите дураков… сами знаете, где.
Зловещий «имперец» всего лишь видимый и осязаемый символ. А настоящую работу делают множество самых незаметных людей. Кто-то из них сидит в мэрии, кто-то в полиции (и там нормальных мужиков до фига), а про некоторых я могу только догадываться.