Несносная девчонка
Шрифт:
По щекам скатилось еще несколько слезинок. Лишь от того, что она влюбилась и скрывала свою любовь, нет оснований предполагать, что Джек тоже ее любит. Большой благородный дурак – вот кто он!
Карета остановилась. Крессида сидела, как во сне. Каким образом помочь отцу, если она откажет Фэрбриджу? Надо избавиться от приданого, и виконт забудет о ней. Но вернуть деньги Джеку невозможно. Мистер Симмз разъяснил ей условия доверительной собственности. Она не имеет права распоряжаться этими деньгами либо отдать их кому-нибудь, даже самому святому Петру.
– Мисс? Мисс?
Словно сквозь густую пелену до нее донесся обеспокоенный голос. Кресс с трудом подняла голову и узнала лакея Резерфордов, который стоял у открытой дверцы кареты. Он, видно, давно дожидался, когда она спустится вниз. Смущенно извинившись, Крессида вышла из кареты.
Важно только одно – безопасность отца. И для этого придется вызвать Джека.
Он появился на следующее утро сразу после завтрака.
– К вам мистер Гамильтон, мисс Крессида. – Делафилд с явным неодобрением объявил о приходе столь раннего посетителя.
Крессида осторожно поставила кофейную чашку. Она ожидала Джека не раньше вечера. Молодые люди редко поднимались рано, а многие не вставали с постели до полудня, так как накануне танцевали на балу. Почему он заявился в столь ранний час? Девять утра для большинства джентльменов равнялось полуночи.
– Вы хотели меня видеть, мисс Брамли, – ледяным тоном произнес он.
– Да, хотела.
Почему он так привлекателен, хотя скулы крепко сжаты, будто он боится улыбнуться? Какие у него красивые ноги и до невозможности широкие плечи! Таким джентльменам не следует появляться по утрам перед невинными девушками, сидящими за завтраком.
Он прошел к креслу напротив Кресс и вопросительно поднял брови. У нее запылали щеки.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Гамильтон. Не желаете ли кофе?
Ей показалось, что Джек нахмурился. Он явно приехал верхом и не хочет заставлять ждать свою лошадь.
Джек с присущей только ему грацией опустился в кресло и вытянул длинные ноги.
– Благодарю вас. Кофе – это замечательно. Без молока.
Крессида знала, что он любит черный кофе. Она изучила все его привычки: черный кофе, чай с капелькой молока. Сладкое он терпеть не мог, за исключением ароматного печенья. Девушка протянула руку к кофейнику. Следовало бы прорепетировать то, что она собирается сказать. Просто спросить про наследство или прямо выложить то, что она узнала? Но тогда придется объяснять, почему она хочет, чтобы Джек забрал деньги. И он ни в коем случае не должен догадаться, чем ей угрожает Фэрбридж.
– Я не видел вас прошлым вечером в Альмаксе, – равнодушно заметил он.
– Меня там не было. – Крессида налила ему кофе. – Я не могу принять от вас деньги, – вдруг выпалила она, и кофейная чашка задрожала на блюдечке.
У него окаменело лицо.
– Простите?
О боже! Если она не сумеет объяснить все как следует, то будет выглядеть безмозглой курицей.
– Я говорю о так называемом наследстве… Это розыгрыш… без денег.
– То есть как без денег? – взорвался Джек.
– Я хочу сказать, что никакого наследства нет. Деньги есть, а вот наследство вы выдумали, не так ли? А потом убедили папу отдать деньги
Ее слова обожгли Джека так же, как горячий кофе. Каким образом, черт побери, она узнала? Он прикрыл глаза от нестерпимой боли. Деньги сыграли свою роль – она нашла мужа. Тошнота подступила к горлу при мысли о том, сколько грязи всплыло вместе с десятью тысячами фунтов. Джеку с трудом удалось спокойно спросить:
– Кресс, как вы узнали?
Она рассказала, а в конце добавила усталым, измученным голосом:
– Когда я узнала, что это ваши деньги, то поняла, что не могу выйти за него, независимо от последствий.
Джек ничего не понимал.
– Кресс, деньги ваши. Это решено. Я не имею права забрать их… и не могу предотвратить ваше замужество.
«Если только во время брачной церемонии не объявлю тебя своей. Или задушу Фэрбриджа».
Она покачала головой.
– Нет, Джек. Пусть деньги закреплены за мной, но я не могу выйти замуж за Эндрю и допустить, чтобы он нажился на вашей доброте. Я ни за кого не выйду. А за него тем более. После его угроз…
Джек понял – что-то здесь не так. Но что? Он не осмеливался поверить тому, что подсказывало сердце – она против свадьбы с Фэрбриджем.
– Крессида… если вы хотите выйти за Фэрбриджа…
– Не хочу!
Он от изумления приоткрыл рот.
– Тогда почему, черт подери, вы не сказали этого ему? – Джека душила злость. – Боже, какая неразбериха! Вчера он нанес мне визит с тем, чтобы я дал согласие на объявление в газетах.
– Я ему отказала, – обреченно ответила Крессида.
– Ничего не понимаю.
– Эндрю не привык к отказам, – еле слышно произнесла девушка. – Я сказала ему «нет», но он схватил меня, а тут на террасу вышли вы и другие гости, и тогда он объявил о нашей помолвке.
– Но вы молчали!
– Разве никогда не бывало, что вы от потрясения ничего не могли сказать? – сердито спросила она. – Я отказала ему. И недвусмысленно. – Из глаз полились слезы, и Кресс дрожащей рукой смахнула их. – А вы еще его поздравили! Что я могла после этого сказать? Я чуть не упала в обморок!
Джек пришел в ужас. Выходит, он сам помог виконту затянуть узел на шее Крессиды. Тогда он ушел, так как боялся, что вцепится в горло Фэрбриджу, а затем на глазах у всех унесет Крессиду на руках. Марк и Парбери сказали ему, что весь оставшийся вечер она провела с высоко поднятой головой и веселой улыбкой. Теперь-то он не сомневался, что ей больше всего хотелось спрятаться в укромном уголке и выплакаться.
Он боролся с желанием обнять Крессиду и утешить. Но он не должен… не смеет. Она отказала Фэрбриджу. Но означает ли это, что она хочет выйти за него самого?
– Моя репутация загублена, раз я не приняла его предложение?
– Нет, – сквозь зубы процедил Джек.
– Что, если Эндрю разозлится? Он сможет навредить папе?
– Вам и вашему отцу ничто не угрожает. – Джек старался сдержать бешенство. – В отличие от Фэрбриджа.
Ублюдок! Пусть попробует обвинить доктора Брамли!
– Джек, пожалуйста, не вызывайте его. Пожалуйста…