Несокрушимый Друид Режущей Песни
Шрифт:
Спотыкаясь от усталости, я уперлась рукой в машину и открыла дверцу водителя. Зак не только не запер ее, но и оставил ключи в зажигании. Это была его привычка, или он решил не рисковать, взяв ключи в горы?
За сидением водителя стояли две большие бутылки воды, и я отчаянно подняла первую. Открутив крышку, я подняла бутылку обеими руками и сделала глоток чудесной, хоть и теплой жидкости с привкусом пластика. Хотелось выпить половину, но я заставила себя делать медленно глотки.
Вспышка голубого света, и Рикр стал соколом-альбиносом.
Позаботься о других перед отбытием. Я проверю, что нас не преследуют.
Он не ждал моего согласия и улетел. Я взглянула на двух коней-фейри, нетерпеливо ждущих, чтобы я поделилась водой. Хоть я выпила пол-литра, во рту снова пересохло. Рикр сказал заботиться о других, потому что собирался оставить их тут.
Варги могли ехать в машине, но лошади — нет. Я медленно опустила бутылку на землю, мысли кипели. Я не хотела бросать Артеара и Тиллиага, как не хотела бросать Зака.
Моим планом было не убегать, а отступить, перегруппироваться и понять, как спасти Зака. У Рикра были другие приоритеты. Он хотел смерти Лаллакай, чтобы вернуть силу Неумирающего, но, как он сказал, он не спешил. Он был бессмертным фейри. У него было все время мира, чтобы развернуть ситуацию в свою пользу, а потом делать ход.
Я страдала от тревог и беспомощности, вытаскивая собачьи миски, которые Зак хранил в багажнике для кормления варгов, когда они не могли охотиться. Я налила воды Артеару, Тиллиагу, Грениору и Килар, потом открыла сумку и вытащила аптечку. У Грениора были худшие раны, и я промыла и перевязала их, сделала это и для Килар. Я не могла помочь Тиллиагу с хромотой. Больше всего он нуждался в отдыхе.
Вернув аптечку на место, я схватила пустую бутылку и пошла к ручью ее наполнить, думая о следующем ходе. Я опустила бутылку в чистую воду, все еще размышляя. У меня не было еды, и мне нужно было оказать себе первую помощь, принять душ, надеть чистую одежду и поспать. Для этого нужно было вернуться в город — быть еще дальше от Зака.
Дрожь пробежала по коже, и я застыла на корточках. Бутылка была переполнена, но я не шевелилась, искала источник… я не знала, чего. Это был инстинкт, гул силы, такой глубокий, в моих костях, словно бой огромного барабана, но едва слышный.
Рикр? — настороженно позвала я.
Он не ответил. Гул стал ниже, сильнее — беспокоил сильнее — и примитивный инстинкт заставил меня поднять голову. Я прищурилась, глядя на пасмурное небо, ощущая себя неприятно маленькой, на которую охотились.
Участок туч потемнел, словно тень падала на него. Он потемнел еще, а потом с порывом белого тумана что-то пробило покров туч. На жуткий миг я подумала, что это была огромная версия орлиного облика Лаллакай. Но это была не птица.
Я уперлась ладонью в каменистое дно ручья, сердце билось в горле.
Это был дракон. Настоящий
Существо спикировало, красивое и поражающее. Оно приближалось, и я увидела детали: изогнутые крылья с перепонками, длинный змеиный хвост с шипами на конце, худое и изящное тело, узкую голову, обрамленную рогами, на элегантной шее.
Теперь я знала, почему Зак настоял, называя монстра, которого мы убили во Вратах Ада, меньшим драконом. Тот фейри и этот были похожи как домашний кот и тигр.
Дракон опускался, повернул, его тень пронеслась надо мной. Он хотел приземлиться. Я встала, бросив бутылку в ручье, и попятилась.
Взмахнув огромными крыльями, он опустился на другой стороне ручья так мягко, что когтистые лапы почти не шумели, встретившись с землей. Ветер отбросил челку с моего лица, ручей бурлил.
Эфемерное мерцание побежало по его широким крыльям синих и лиловых оттенков, будто галактики на черном бархате, и я очарованно смотрела, пока дракон не сложил крылья на спине. Он опустил большую голову, темные глаза глядели на меня. Существо было таким большим, что я могла пройти между его лап и под грудью, не пригибаясь.
Он мог крушить небольшие города.
— Эхо.
Имя фейри слетело с моих губ, и, едва я сказала это, я поняла, что была права. Этот огромный дракон был загадочным союзником-фейри Зака, которого он искал на севере.
Низкий рык прозвучал в груди дракона, его окутал кружащийся свет. Со вспышкой мерцающих искр магия пропала. На месте дракона стоял человекоподобный фейри.
В отличие от Рикра, у Эха оставалось много нечеловеческих черт. Небольшие крылья дракона были за спиной, длинный чешуйчатый хвост изящно покачивался за ним. Рога, которые обрамляли его голову до этого, остались по бокам от лица.
Но, как Рикр, он был красивым и с виду бесполым. Безупречная кожа, широкие скулы, острая, но изящная челюсть, выделенные брови и темные глаза. Черные волосы переливались синим и лиловым в сером свете, собранные на его плече в длинную косу, шелковое одеяние обвивало его худое тело.
Те темные глаза медленно разглядывали меня, его оценка была холодной, как у скульптора, разглядывающего работу соперника. Я насторожилась, все внутри сжалось. Этот фейри был союзником Зака, но он не был моим союзником.
Я оглянулась. Кони и варги ждали у машины, мудро держась подальше.
— Друид Режущей Песни, — поприветствовал Эхо, его гудящий голос был с акцентом, напоминал язык фейри, на котором говорил Артеар.
Я напряглась.
— Откуда ты знаешь это имя?
— Теневой Двор — улей шепота, гудит историями о последних поступках их королевы. Марзанна не понимала, что имя, дарованное тебе, будет последним, что она дала.
Я не могла понять его тон и выражение лица, чтобы определить его чувства насчёт гибели Марзанны, и я хотела, чтобы Рикр был со мной. Как далеко он зашел, чтобы проверить, было ли преследование? Он ощутил приближение дракона?