Несомненная реальность
Шрифт:
– Неслабо, – Олег покачал головой. – Две или три автомашины за технологически передовую игрушку… Скажите, а как ими управлять? Клавиатура, и все?
– Еще одна революционная технология нашей фирмы – это управляющий шар, встроенный в клавиатуру. Вы вращаете его… вот так… и по экрану перемещается указатель. Вы можете нажимать на клавиши…
– Понятно. А голосом им управлять можно? Жестами?
– Нет, господин Народный Председатель. Подобных технологий в настоящий момент на рынке не существует. Вычислительные возможности современной техники, равно как и состояние науки,
– Не знаю насчет рынка, но я видел это в действии и даже работал сам. Одно такое устройство, пусть и экспериментальное, одно время стояло у меня в кабинете, – Олег благоразумно умолчал, что ни один терминал Хранителей уже почти год как не работает. И при этом ни одна лаборатория так и не поняла не то что базовые принципы действия, а хотя бы просто откуда и какая в них поступала энергия. – Спасибо вам, господин… э-э-э, Томк Токава, ваш стенд очень интересен, но нам пора идти.
Он коротко кивнул и отошел. Оказавшись за пределами слышимости представителя фирмы, он бросил Бирону:
– Закажешь через какое-нибудь подставное ведомство два… нет, три комплекта.
Пусть наши спецы посмотрят поближе, что это за вещица.
– Я думал, тебе не понравилось, – хмыкнул начальник канцелярии, черкая в блокноте. – Ты так выразительно скривился под конец…
– Чего ты, Пашенька, в жизни не умел делать, так это торговаться, – подмигнул ему Олег. – Цену я ему сбил на две-три тысячи за комплект. А то и больше. Найди хороших специалистов по внешним закупкам, они еще сколько-то сбросят.
Проконсультируйся со Шварцманом, как лучше эти железяки распотрошить, наверняка он в курсе. Если уж мы БК десять лет назад у них уперли, то уж это – и подавно слямзим. Делов-то… Слушай, хватит с меня этой выставки. Засветился, и хватит.
Пошли места занимать, а то начало представления пропустим.
В нарпредовской ложе, опустившись в мягкое удобное кресло, обитое красным плюшем, Олег почувствовал, как давешний мандраж возвращается. Он стиснул кулаки, чтобы дрожащие пальцы не заметили соседи. Пашка, развалившись в кресле, насвистывал сквозь зубы какую-то мелодию – вероятно, тоже волновался.
Пристроившийся в углу Шварцман хмуро поблескивал совиными очами. Франц Иванов, как всегда, подтянутый и свежевыбритый, источающий тонкий запах одеколона и со стопкой папок, чинно лежащих на коленях, являл собой идеал секретаря-референта.
Чтобы отвлечься, Народный Председатель принялся разглядывать сцену. Над всем президиумом, чуть ниже огромного золоченого гипсового барельефа с профилем Железняка, тянулся кумачовый лозунг с белой надписью "Привет участникам 27 съезда делегатов ОНС!" Людей в президиуме Олег не знал. Вероятно, какая-то мелкая сошка. Вот один протянул руку, нажал на кнопку, и громкая мелодичная трель пронизала пространство огромного зала. Гул голосов начал утихать.
– Прошу рассаживаться, господа и дамы, – разнесся через динамики голос председателя. – Время. Мы начинаем. С приветственным словом делегатам выступит…
Следующие
– Мелочь пузатая, – пояснил он. – Пустое место. Потому и поставили первыми.
Серьезные люди пойдут позже, после тебя, чтобы случайно не подумали, что планы имеют.
Какие именно планы, Пашка не сказал, но Олег понял его и так. Надо же, усмехнулся он про себя, и здесь игрища. Торжество интриги и бюрократии. Ну, ребята, посмотрим, как и о чем вы после меня запоете.
К трибуне он шел на негнущихся ногах, сжимая папку так, что плотный картон начал проминаться под пальцами. Восемьсот с лишним пар глаз из зала, казалось, физически давили ему в спину. Уже рядом с трибуной он споткнулся и с трудом удержал равновесие, но успел выправиться. Стряхнув с ноги не замеченный от волнения микрофонный кабель, он расположил папку на пюпитре и откашлялся.
Удивительно, но страх внезапно прошел. Осталось лишь веселое ожесточение пополам с боевым задором. Он помнил это чувство – "пан или пропал", которое всегда охватывало его в критические моменты. Да дерись оно все конем, мелькнуло в голове. Прорвемся.
– Господа и дамы, – негромко произнес он в микрофон, и голос его, усиленный динамиками разнесся по залу, подавляя все прочие звуки. – Разрешите приветствовать вас на очередном слете. Без сомнения, народное самоуправление в нашей стране играет очень важную роль, и я рад видеть вас всех в этом зале. Тем более, – добавил он, перекрывая вал дежурных аплодисментов, – что сегодняшний съезд действительно более важный, чем все предыдущие.
Он еще раз откашлялся.
– В течение последних двух недель моя канцелярия готовила мне подробный и нудный доклад о положении дел в стране, – он вытащил из папки и, словно брезгливо, удерживая его двумя пальцами, поднял над головой. – Вот он. Вы все, без сомнения, получили его копию вместе с пакетом прочих документов. Это подробный, обстоятельный и нудный доклад с массой цифр и графиков, который готовился на основании материалов, предоставленных канцелярии министерствами и комитетами. В нем хорошо все, кроме одного: это чушь собачья.
Он сделал паузу, с наслаждением впитывая растерянную разноголосицу, волной прокатившуюся по залу. Потом, разжав пальцы, уронил доклад на пол.
– Поэтому я, с вашего позволения, не буду его читать. Появится интерес – посмотрите самостоятельно. А я попробую сказать своими словами.
Он опустил глаза к пюпитру. В папке оставался сиротливо лежать одинокий листок – выжимка из совершенно секретного доклада, который несколько особо доверенных людей из канцелярии под руководством лично Бегемота верстали в течение последней недели. Верстали в обстановке чуть ли не военной тайны. Сам доклад Олег выучил почти наизусть, но с собой не взял. Он знал, что все равно не станет придерживаться чеканных бумажных формулировок, а изложит все иначе. Но Шварцман настоял, что небольшая шпаргалка все же необходима.