Несомненная реальность
Шрифт:
– Это можно использовать как оружие?
– Нет, что вы. Хотя… – Олег задумался. – Напрямую, разумеется, нельзя. Но раз речь идет о разделении углеводородов на фракции и дальнейшей их переработке… Я не силен в органической химии, но, кажется, по ходу дела можно получать и…
Мать моя женщина! Сергей Васильевич, на какой стадии развития находится у вас боевая химия? Отравляющие газы, я имею в виду, яды и прочее?
– Яды известны испокон веков, – потер подбородок Зубатов. – Но вот отравляющие газы – это что-то новенькое.
– …мать! – грубо выразился Олег. – Не хватало еще
– Что, так плохо?
– Куда хуже, чем вы думаете, – Олег покосился на неподвижно стоящего за спиной Чумашкина. – Термин "оружие массового поражения" вам что-нибудь говорит?
Оба сотрудника Охранки покачали головами.
– Это радует. Нет, технология производства полиэтилена сама по себе вряд ли приведет к созданию отравляющих газов. Но вот создание соответствующей химической отрасли – вполне может. Знаете, как у нас придумали применять газы в боевых целях? Однажды на заводе…
Олег резко замолчал.
– Ну-ну, – подбодрил его Зубатов. – Что на заводе?
– Если позволите, – пробормотал Олег, – я предпочту не вдаваться в детали.
Похоже, я и так наговорил слишком много. Сергей Васильевич… Вы, Иван Дмитриевич, тоже… Я хочу, чтобы вы дали клятву, что содержание сегодняшнего разговора не станет известно никому и никогда. Сейчас же! – Он стремительно встал со стула и навис над столом Зубатова. – Вы просто не представляете, во что может вылиться эта беседа, если некоторые мои фразочки достигнут ушей не в меру любопытного и без лишних моральных принципов химика или генерала. Ну, Сергей Васильевич? Клянетесь?
– Клянусь, – серьезно кивнул Зубатов, но тут же его лицо вытянулось от удивления. – Что… что, собственно, вы себе позволяете, господин Кислицын? Что я такое несу? Позволю себе напомнить, молодой человек, что пока еще я ваш начальник, а не наоборот!
– Я немногим моложе вас, Сергей Васильевич, – досадливо поморщился Олег. – Нужно ли так понимать, что вы отказываетесь от своего первого слова и держать клятву не намерены?
Зубатов заколебался. Внезапно Олег понял, что почти физически ощущает его гнев, странным образом смешанный с иронией и неуверенностью. Какое-то странное чувство овладело им.
– Вы сами понимаете, Сергей Васильевич, что ситуация серьезная, – свои слова он услышал, как со стороны. Мерцающий туман окутал его со всех сторон, и он почти наяву разглядел эмоции собеседника как переплетение ярких разноцветных жилок.
Как-то автоматически он разгладил полоски гнева, стер пульсирующие волоски неуверенности и ярко разжег волны спокойной решимости. (Что происходит, билась мысль где-то на заднем плане, что за чушь? Что со мной??) – Я как пришелец из иного мира опасен не столько своими знаниями, сколько владением опасными концепциями. Некоторые из них вполне просты, чтобы быть воспринятыми любым человеком вашего мира, но настолько убойны, что способны опустошить планету. Вы обязаны осознать огромную ответственность, которая… кха-а-а…
Мерцающий туман сгустился в непроницаемую белую стену. Спазм перехватил горло, и в ушах зазвенело от нарастающего удушья. Он дернулся… и потерял сознание.
Впрочем, спустя несколько секунд
– Опять припадок, – донесся до него озабоченный голос Зубатова. – Наверное, все же рано я его из клиники забрал. Иван, надо бы врача вызвать…
– Не надо врача, – Олег выпрямился и удивленно осмотрелся вокруг. Странный приступ закончился так же внезапно, как и начался. – Я в порядке. Что… случилось?
– Вы внезапно окостенели и начали что-то бессвязно бормотать, – любезно пояснил филер, помогая ему усесться нормально. – Потом ненадолго замерли и перестали дышать, а потом вдруг тяжело задышали и почти сползли на пол. Вот, собственно…
– Вам определенно следует проконсультироваться с Болотовым, – Зубатов тревожно взглянул ему в лицо. – Это совершенно ненормально. В следующий раз дыхание может и не восстановиться.
– Спасибо, я подумаю, – Олег кивнул и поднялся на ноги. Противу ожидания, его даже не качало. – Сергей Васильевич, скажите, вы ничего особенного не почувствовали? Ничего… в голове?
– В голове? – недоуменно поднял бровь директор отделения. – Нет, не чувствовал.
А что?
– Значит, показалось, – качнул головой Олег. – Тогда все же вернемся назад к нашему разговору. Я еще раз настоятельно прошу вас…
– Полноте, Олег Захарович, – недовольно поморщился Зубатов, возвращаясь на свое место. – Все же не с маленькими детьми разговариваете. Разумеется, я понимаю всю ответственность, которая на меня ложится. Отравляющий газ… Да, действительно, красивая концепция. Простенько и убойно. Никакой броней не прикрыться. Лучше, чтобы об этом никто не знал.
– Прекрасно. Вы, Иван Дмитриевич? – Олег повернулся к филеру. Чумашкин только пожал плечами.
– Я – человек подневольный, – сообщил он. – Как начальство прикажет, так и будет.
– Не пойдет, – жестко сказал Олег. – Над каждым начальством имеется свое начальство. Вам прикажет кто-то вышестоящий, и вы расколетесь. Вы должны пообещать, что ни при каких обстоятельствах никому не расскажете, о чем сегодня шла речь.
Чумашкин кивнул и щелкнул каблуками.
– Так точно, – кивнул он. – Я, правда, ничего не понял, но обещаю, что буду нем, как рыба. – На мгновение в его глазах мелькнула и пропала какая-то неуверенность. – Обещаю, – повторил штабс-капитан и снова щелкнул каблуками.
– Интересно, все же кто командует этим заведением? – со смешком в голосе спросил за спиной Зубатов. – До сегодняшнего дня предполагалось, что именно я. Но сейчас я уже как-то и не уверен.
Олег повернулся к нему и виновато вздохнул.
– Прошу прощения, – сказал он. – Постараюсь в дальнейшем не влезать в субординацию.
– Постарайтесь, – согласился Зубатов. В его глазах горели озорные искры. – А то я и представить себе боюсь, что случится, если не постараетесь. Мало я местный бардак на колесах дрессировал, ох, мало! Однако вернемся к делу. Да вы присаживайтесь, господин Кислицын, в ногах правды нет. Скажите мне прямо, что вы собираетесь делать дальше?