Несомненно ты

Энн Джуэл Э.

— Привет, кукла, — он крепко обнимает её, и она бежит дальше, чтобы увидеться со своими собаками.

Я кладу наши сумки у лестницы, а потом сажусь возле него на диване.

— Что-то не так?

Он кладёт руки на колени, а затем проводит по волосам.

— Как дела у Эйвери? — его холодный тон говорит мне о том, что он знает.

— Дэйн...

— Ты спала с ним?

Это новая для меня сторона Дэйна. Я никогда не видела его таким злым. Руки сжаты в кулаки, жилы на шее подрагивает.

— Нам нужно погово...

— Ты. Спала. С. Ним?

Закусив

подрагивающую губу, я киваю и часто моргаю от появившихся слёз. Он встаёт и бежит по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Дэйн! — мчусь я за ним.

Он переодевается для поездки на велосипеде.

— Разве мы не поговорим об этом?

Надевая футболку, он смеётся.

— Поговорим о чём? Ты врала мне. Ты изменила мне! Здесь не о чем разговаривать, — говорит он и быстро проходит мимо меня, а я больше не могу сдерживать слёзы.

— Дэйн, подожди!

Прежде чем успеваю добежать до конца лестницы, я слышу, как громко хлопает дверь.

— Мамочка? — зовёт меня Оушен.

Вытирая лицо от слёз, я делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание, а затем медленно выдыхаю. Оушен не нужно быть участницей всего этого. Я должна собраться ради неё. Она — это всё, что важно для меня сейчас.

— Иду, милая.

Я даю ей снек и иду смотреть, как там собаки. Будет легко сожалеть о том, что случилось у нас с Лотнером, особенно, если я потеряю Дэйна, а Лотнер женится на Эмме. Однако я ни о чём не жалею. Ни на минуту. Ничто настолько неправильное, не ощущалось таким правильным. Хотя я жалею, что причинила боль Дэйну. Я не ожидаю, что он простит меня, и даже если и простит, то между нами уже не будет так, как прежде, потому что он никогда не забудет это, так же, как не забуду и я.

Спустя два часа я начинаю волноваться. Солнце уже садится, а Дэйна всё ещё нет. Я пытаюсь ему звонить, но меня перекидывает на голосовую почту. Оушен хочет принять ванную, поэтому я набираю ей воды и слежу за тем, как она купается. Звонит мой телефон, но номер незнакомый.

— Алло?

— Сидни Монтгомери?

— Да.

— Меня зовут Джиллиан, я медсестра в больнице Стенфорд. Вы занесены в список звонков Дэйна Эббота на случай экстренных вызовов.

Боже, Боже, Боже!

— Что случилось? С ним всё...

— Он попал аварию. Его сбил мотоциклист, когда он ехал на велосипеде...

Я роняю телефон, мне снова нечем дышать. Оушен играет в ванной, абсолютно не подозревая о моём состоянии.

Дыши... успокойся...

Карма есть карма. Я делаю это.

— Иди сюда, милая, — я вытаскиваю Оушен из ванной и вытираю её.

Включились мои инстинкты, и я беру Оушен и еду в больницу.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает медсестра за стойкой.

— Дэйн Эббот, позвонила медсестра и сказала, что он...

— Да, палата 238.

Я поднимаю Оушен на руки и несу её, чтобы ей не пришлось бежать из-за моих поспешных шагов.

В животе будто узлы завязываются, а сердце бьётся от тупой боли в груди, когда мы заходим в его палату. Дэйн спит со слингом

на левой руке и плече, его нога закреплена в подвешенном состоянии, загипсованная от колена до пальцев.

— Дэйн, — шепчет Оушен.

— Шшш... милая. Дэйн упал с велосипеда. Ему нужно поспать.

Облегчение, которое поглощает меня с ног до головы, просто неописуемо. Я себе уже такого напредставляла с тех пор, как уронила телефон, не дав медсестре даже договорить. Сильная травма головы, повреждение спинного мозга, я даже боялась, что... может случиться худшее.

— Вы Сидни? — спрашивает позади меня мягкий голос.

Я поворачиваюсь.

— Да.

— Я Джиллиан, я вам звонила...

— Боже, да. Простите, я запаниковала. Дочь была в ванной и...

— Всё нормально. Мне следовало начать с фразы «с ним всё в порядке», так что это моя вина. Вы его жена?

Я поднимаю левую руку, но замечаю, что кольца там нет. Впервые я понимаю, что не надевала его со времени свадьбы. Мы ещё не успели обменяться кольцами. И я даже не уверена, где именно они лежат.

— Невеста. Что произошло? — я разворачиваюсь, пододвигаюсь поближе к кровати и сажаю Оушен на стул, а затем беру Дэйна за руку.

— Свидетели говорят, что он ехал по перекрёстку, когда мотоциклист поехал на красный. У него сотрясение мозга, вывих плеча и трещина на берцовой кости. Мы оставим его на ночь, чтобы проследить за сотрясением, ну, а завтра днём его уже можно будет забрать домой.

— Спасибо.

Медсестра выходит, и мне приходится сильно постараться, чтобы сдержать свои слёзы. Мне не хочется, чтобы Оушен думала, что я волнуюсь за Дэйна. Хоть это отчасти и так, но в основном мне хочется плакать из-за разрывающего изнутри чувства вины.

Рука Дэйна дергается, и он пытается открыть глаза.

— Привет, — я ненавижу себя за то, что не знаю, что ещё сказать кроме приветствия.

— Привет, — бормочет он.

— Дэйн, — зовёт его Оушен.

Я поднимаю её, и он выдавливает из себя улыбку.

— Привет, кукла.

— Бо-бо? — спрашивает она.

— Да, бо-бо. Упал с велосипеда.

Она ворочается у меня на руках, залезает обратно на стул и роется у меня в сумке, очевидно в поисках угощения. Глаза заполняются слезами. У него тоже. Что-то подсказывает мне, что эмоциональная боль, которую он переживает, намного сильней физической.

— Прости, — шепчу я, вытирая слёзы.

Он качает головой, указывая взглядом на Оушен.

— Не сейчас.

Я киваю.

— Хочешь, чтобы я позвонила твоим родителям?

— Я позвоню им завтра, когда вернусь домой.

— Может, хочешь, чтобы я попросила нашу соседку Хезер взять к себе на ночь Оушен, чтобы я могла остаться здесь с тобой?

Он закрывает глаза и качает головой.

— Просто уходи.

Ещё несколько слезинок катятся по лицу, я вытираю их и всхлипываю. Он зол и ему больно. Не могу винить его за это и ожидать, что он будет чувствовать что-то другое. Отказ, который следует от него, также болезнен и для меня, но я заслуживаю это и не только это.